Река - [5]
— Почему болит? Современные технологии, наоборот, душу усыпляют. Как наркоз.
— Непостижимо. Зная разгадку, уродовать памятник…
— Кстати, в Соловецкой крепости дыры до сих пор латают кирпичом, и все здоровы.
Начальник только руками всплеснул…
Проблема строительного раствора и впрямь стояла остро. Глина, известь, песок, яйцо, — это понятно. Пропорции — тоже не бог весть какой секрет. Неизвестны были прочие компоненты, которые древний мастер добавлял в свою смесь (а ведь добавлял!)… вернее, теперь-то известны, однако упрямец отчего-то темнил, не спешил делиться опытом.
— Ну что за счастье такому уроду?! — не выдержал профессор. — Ну почему бы откровению не снизойти на кого другого?!
— Какое там откровение, — удивился Саша. — Да просто призрак подсказал.
— Состав раствора тебе подсказал призрак?
Саша кивнул.
— Так это, выходит, его тайна? Призрака?
— Его.
— Идиот! — простонал Лямзин. — Шутить научись!
Он пошел прочь, загребая босыми ногами песок. Оглянулся, чтобы крикнуть:
— Ты не обольщайся, дружочек, кроме тебя есть и другие химики!
Затем он извлек из кармана брюк мобильный телефон…
ПОПЕРЕК ТЕЧЕНИЯ
Насчет призрака — не совсем была шутка. То, что в местах этих нечисто, обнаружилось, еще когда работали археологи. Например, собаки избегали заходить в глиняно-песчаный город — поджимали хвосты, примолкали, и о том, чтобы «пометить» какой-нибудь из углов, даже не помышляли. Вообще, похоже, все зверье обходило стороной этот кусок берега, во всяком случае, фекалий на территории памятника практически не было.
Туман тоже обходил памятник стороной. Археологи, а затем и реставраторы раз за разом были свидетелями совершенно необъяснимого явления, когда с вечера туман собирался над рекой, переползал на сушу, и берег оказывался во влажной дымке, — весь, кроме игрушечного города. Водяная взвесь обступала домики, клубилась вокруг, но перейти невидимый барьер не могла: словно что-то ее отталкивало. Пятно это держалось до утра…
Археологов сменили реставраторы, и странности продолжились. Однажды с лебедки, предназначенной для подачи раствора, сорвался бак, — рухнул вниз и наверняка бы разбомбил пару драгоценных сооружений, если б некая сила не подхватила его, медленно и осторожно поставив на отмостку… Или еще случай. Провалилась доска в мостках, построенных над объектом. Рабочий, тащивший пиво для бригады, взмахнул руками и уже почти полетел навстречу производственной травме… как вдруг встал прямо, восстановивши равновесие. Он рассказывал потом, отбивая зубами чечетку, что кто-то схватил его за шкирку и буквально втащил обратно на сходни. Лямзин тогда раскричался, мол, повыгоняет всех раздолбаев и пьяниц (рабочий и правда был слегка подшофе), однако торжественно уволить виновника не успел. Тот ушел сам — сбежал домой тем же вечером, перепуганный до полусмерти.
Были и другие загадочные происшествия, рождавшие шепотки и страхи. Ночью, выйдя из лагеря по нужде, кто-то видел на рабочей площадке (объект освещался прожекторами) человека в странной одежде, бродившего по настилам между песчаными хоромами… а еще, тоже ночью, охранника при шлагбауме разбудил отчаянный скулеж сторожевого пса. Он выглянул в окошко будки и увидел темную фигуру, идущую вдоль забора. На оклик человек не среагировал — покинул освещенную зону и исчез во мгле. Стальная балка шлагбаума была согнута почти под прямым углом…
…Реставратор Саша разместился на пристани. Сразу возле берега, под мачтой. Сидел на чурбачке и работал кисточкой, макая ее в банку с краской под ногами.
Давно стемнело.
Пристань была символической: несколько длинных досок на сваях, две лодки, — и все. На мачте горела лампочка, вырезая в ночи светлый участок. Из-за света Саша и устроился здесь — чтобы никому не мешать, и чтоб ему никто не мешал.
Он был один. Лагерь спал; далекая гитара наконец умолкла. Рабочий день в экспедиции начинался рано, в семь утра, а заканчивался в пять-шесть вечера, когда солнце уже не то.
Новая поделка, воплотившая в себе очередное слово, была готова, оставалось только дописать на борту название, — что реставратор с наслаждением и делал…
Катер вынырнул из-за скалы, как фантастический аппарат, — почти бесшумно, в ореоле галогеновых фар, — стремительно понесся к берегу, нацеленный на одинокую пристань. Притормозил, развернулся и причалил, притопив одну из лодок. Доски заходили ходуном.
— Вовыч, привяжи коня!
На мостки выскочили трое — быстрые, подвижные, легкие. В спортивных костюмах. Обступили сидящего на чурбачке человека.
— Ты — Калик? — сказал первый.
— Ну.
— Не нукай, не запрягал. Бригадир?
— Один из. Южный квадрат.
— Уродская у тебя фамилия, Калик. Короче, закричишь — убью.
— Надо же, Ханурик не обманул, — удивился второй гость. — Этот мудак нас и правда ждет.
Третий вынул из рук Саши его изделие и уважительно рассмотрел:
— Мастер!
— Я не мастер.
— А кто?
— В лучшем случае — подмастерье. А вы кто?
Пришельцы хохотнули.
— Мы — княжьи люди…
«Никчемушка» была отброшена в сторону. «Что ж вы делаете!», — взвыл Саша, прежде, чем ему залепили рот скотчем. Его схватили за бороду и за волосы, поволокли на берег — он лишь ногами дрыгнул, опрокинув банки с краской.
13 авторов.13 рассказов и повестей.13 серийных убийц и маньяков.Создатели антологий-бестселлеров «Самая страшная книга 2014» и «Самая страшная книга 2015» представляют новый уникальный проект – сборник, целиком и полностью посвященный, пожалуй, самой ужасающей теме современности.Писатели, работающие в жанре «хоррор», заглянули на свой страх и риск в кровавую бездну человеческого безумия – и готовы поделиться с вами теми кошмарами, которые в этой бездне увидели.Не для слабонервных. Не для детей. Не для беременных.Будь осторожен, читатель.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Хоррор.Детские страхи материализовались. Некий «дядя» заводит вполне живых детей наподобие механических игрушек, вставляя им в спины и проворачивая большого размера ключ…
Доктор Джонс против Третьего Рейха.Его имя стало легендой.Он — величайший археолог всех времен и народов.Он — личный враг Гиммлера и Гитлера.Он раскрывает самые секретные планы нацистов, пресекает самые зловещие их замыслы…Европа на пороге Второй Мировой войны. Немецкие экспедиции рыщут по всем континентам в поисках древних святынь, тайных знаний и магических артефактов. Люди здравомыслящие видят в этом всего лишь доказательство безумия нацистской верхушки. Один профессор Джонс знает, что древняя магия вполне реальна, что великие святыни, за которыми охотятся эсесовцы — Святой Грааль, Копье судьбы, Ковчег Завета, — гарантируют победу в войне и власть над миром…Индиана Джонс должен остановить силы зла любой ценой.
13 авторов. 13 историй. 13 ведьм.Сколько жив людской род – столько верит человек в потустороннее. Верит – и боится. Дрожит от страха перед тем, что за гранью. Страшится того, чего не может объяснить и понять. Силу, которая нашему разуму неподвластна.Так было во времена стародавние, так бывает ныне, так будет вовеки.Но во все времена, в любую эпоху живут среди нас те, кто держат в руках нити, связующие два мира, по эту и по ту сторону.Знахарки, колдуньи и экстрасенсы…Ведьмы.Ты боишься их? Зря…Не боишься? Тебе же хуже!
Воин не бывает бывшим. Семнадцать лет прожил он в добровольном изгнании, спрятавшись от людей после страшной семейной трагедии. Но пришло время, и новый вызов заставил Сергея Ушакова, сильного и жёсткого опера, вернуться в мир. Чудовищным образом убит друг детства, из квартиры которого похищена ценнейшая коллекция. Пропала внучка друга. Кем-то вскрыта могила жены Ушакова. Киллер, сидящий на пожизненном, преспокойно ходит по городу. Кто-то неотступно следит за каждым шагом опера, непонятная угроза буквально висит в воздухе.
«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.
Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».