Реальность Капитонова - [4]

Одноклассник с усилием потёр лицо ладонями.

— Почему не спишь? — спросил Димка.

— Вот поэтому, — сказал Шалыкин и встряхнулся, покрутил плечами. — Чтобы заякориться. Чем дольше не спишь, тем надёжнее.

— А зачем?

— Хочу в другую реальность.

— А вот я, там, на фотографии…

— Я же сказал, это ты.

— А если я отсюда хочу туда?

— Да ради бога! — сказал Шалыкин. — Вэлком! Только якоря ищи сам.

— А тот, другой я, он как бы на моё место?

— Да нет никакого другого тебя!

— Но на фотографии…

Одноклассник шумно выдохнул.

— Хорошо. Объясняю один раз. Потом я сплю, а ты не спишь как минимум с одиннадцати вечера до шести утра. Джентльменское соглашение. По рукам?

Шалыкин протянул ладонь.

— А потом? — спросил Димка, останавливая свою руку в сантиметрах от руки одноклассника.

— Потом разбегаемся, — сказал Шалыкин.

Он поймал и крепко сжал Димкину ладонь.

— Эй! — сморщился Димка.

— Всё уже, договорились, — Шалыкин разжал пальцы. — Кофе у тебя есть?

— Кофе?

— Не тупи. Чтобы не заснуть.

— Я вообще плохо сплю, — сказал Димка.

— Это плохо, но к нашему делу отношения не имеет.

Шалыкин помолчал, щурясь и пощипывая подбородок. Сине-зелёные волосы падали на узкий лоб. Тонкий нос пересекал кривой рубчик.

— Ладно, первый постулат. Реальность формируется здесь, — одноклассник приставил палец к виску. — Она не существует сама по себе, она только у тебя в голове. Когда ты спишь, реальность обновляется, форматируется и заново выстраивается для тебя на следующий период бодрствования. На восемнадцать-двадцать часов.

— Другая?

— Такая же. Но со сбоями. Человек не помнит окружающую его реальность такой, какая она есть, воспринимает субъективно, где-то помнит одно, где-то другое, где-то уверен в том, чего не существовало. Во сне реальность формируется с этими отличиями. Ты, например, помнишь, что цвет стоявшей во дворе машины — красный, и в твоей реальности он будет красный, хотя на самом деле машины вчера там вообще не было.

— Как это?

— Так. Знаешь, что у десятка свидетелей одного и того же события показания иногда различаются не только в мелких деталях, но и кардинально?

— Другая реальность?

Димка спросил это с ухмылкой, предполагая наивную глупость вопроса, но Шалыкин ответил серьёзно:

— Да.

— Но как… Мы же в одном мире живём.

— Угу, — сказал одноклассник. — Мир один, а реальности разные. Разные скорость реакции, восприятия, обработки информации. Статус, в конце концов. Или ты считаешь, что реальность Димы Капитонова совпадает с реальностью депутата Думы? Или ничем не отличается от реальности футболиста, наркодилера, певца, менеджера "Газпрома"? Это, как бы ты не думал, совершенно разные реальности.

Да, подумал Димка, с наркодилером откуда-нибудь из Колумбии или из Афганистана я точно не имею ничего общего.

— И что, нет никакой коллективной, всечеловеческой реальности? — спросил он.

— Почему? — удивился Шалыкин. — Есть. Только она дырявая, как старое покрывало. Кстати, постельное мне выдели.

— Какой-то бред!

Димка шагнул к бельевому шкафу и подал однокласснику простыню и тонкое одеяло.

— Думай, что хочешь, — Шалыкин зевнул, складывая бельё на коленях. — Но так есть. Каждый живёт в своей клетке, которую сам же и мастерит.

— А фотографии?

— Это самое интересное. У тебя есть такая же выпускная, как я тебе показывал?

— Не знаю.

Фотоархив у Димки хранился в верхнем шкафчике старомодного серванта, и ему пришлось подставить стул, чтобы вытащить из вороха альбомов, папок и коробок из-под конфет пакет со школьными снимками. Несколько фотографий, конечно же, выскользнув, разлетелись по полу. Димка в коляске. Димка с совочком. Димка с соской во рту.

Смотреть невозможно. Умиляться уже нечему и даже как-то неловко видеть себя с высоты нынешнего возраста. Год. Три годика. Я это? Глаза мои. Улыбка слюнявая моя. Похож. Только внутренне — ничего общего.

Детство, оно прошло. Голопузое, бессмысленное, беспамятное. Где фотографировали — та ещё угадайка.

Димка торопливо собрал фотографии и запихнул в пакет.

— Нашёл? — спросил его Шалыкин.

— Сейчас.

Выпускной снимок имел большой, альбомный формат. В пакете таких было всего пять или шесть снимков. Димка вынул их все.

Большая семейная: дедушка, бабушка, мама с папой, Димка. Цветная: дедушка с бабушкой, кажется, на день Победы. У бабушки — две медали, у деда — восемь. Южная: на фоне колеса обозрения. Школьная за третий класс. Следующая — какой-то концерт, Димка на сцене с ушастой шапкой. Димка-зайчик.

Выпускная.

Димка пробежал глазами по лицам. Александра Никитична. Аверьянов. Ласточкина. Пейе. Юрка Канев щурился раскосыми глазами из овальной рамки.

Резовой не было.

— Она? — Шалыкин пододвинулся и подставил к Димкиной фотографии свою. — Видишь?

Разница была видна сразу.

У Димки присутствовали Юрка Канев, Светка Желдобина и Витька Войцеховский. У Шалыкина вместо них были Наташа Марченко, Владислав Сливич и Инна Резова.

Инна.

— Этого не может быть, — сказал Димка.

— Может.

— Мы же в одном классе…

— Просто наши реальности разошлись достаточно далеко.

— Я не понимаю, — Димка переводил взгляд с одной фотографии на другую. — Это шутка, да? Я же не мог забыть.

— Капитонов, блин, запомни, — сказал Шалыкин, — единой реальности не существует. Её просто нет. Более-менее устоявшаяся реальность есть в городах, среди тесных групп людей. И то, знаешь, начнёшь приглядываться, ни фига она не общая и не устоявшаяся. Про тараканов в голове присказку слышал? У каждого — свои.