Разыскания в области русской литературы XX века. От fin de siècle до Вознесенского. Том 1. Время символизма - [195]

Шрифт
Интервал


Письма печатаются полностью по автографам из фонда В. Ф. Нувеля (РГАЛИ. Ф. 781. Оп. 1. Ед. хр. 15).

В п е р в ы е: Смирнов А. А. Письма к Соне Делонэ. М., 2011. С. 433–448.


1
29 января (н. ст.) 1906. Париж
29/I 1906.

Не без некоторого смущения принимаюсь я, дорогой Вальтер Федорович, за письмо к Вам: во мне глубоко вкоренилось чувство такого отношения к Вам, в силу которого мне следует стараться не лгать перед Вами (из лени раскрыть самому себе правду) и стараться говорить только существенное, имеющее значение. Не поймите этого ложно. Если перед другими я преувеличиваю размеры влияния, оказанного Вами на меня, то делаю это только из желания досадить им. На самом же деле Ваше историческое влияние на меня очень невелико. Бóльшая часть прямых и извилистых путей, по поводу которых мы имели с Вами «собеседования», были мне знакомы и прежде. Вы для меня были гораздо более (если и не исключительно) собеседником, а не учителем (как, напр<имер>, в свое время Мережковская). Но то, какими мы были собеседниками, дает Вам полное право на имя моего маэстро «вне времени» если только оно Вас соблазняет сколько-нибудь. Но в силу этого самого я и не могу отделаться от чувства к Вам как к учителю: в данном случае я имею в виду, понятно, не благородные чувства признательности и почтительности, а совершенное низменное сознание за плохо исполненный «завещанный» урок. Чувство школьника, который ленится выучить урок и не идет в класс, чтобы не подвергнуться взысканию, заставляло меня до сих пор откладывать письмо к Вам.

Второй раз то же настроение овладевает мною по приезде в Париж[1400]. Конечно, это не магическое заклятие, висящее в здешнем воздухе, а просто наличность некоторых условий, позволяющих полно проявиться и «перейти в дело» выводу (настоящему «синтезу»!) всей моей физиологической и идейной личности. Вывод этот, может быть, еще и не окончательный, но, во всяком случае, очень серьезный и плодотворный. Полное отсутствие серьезного дела как результат брезгливого отвращения как к «действенности» мистиков, так и к «деятельности» реалистов. Я не осуждаю деятельность других; понятно, потому что настоящая брезгливость возможна лишь к проявлению своей активности. В Петербурге, однако, я не мог освободиться от нее окончательно. Правда, материальная обеспеченность, гордость, отчасти избавляющая от тщеславия, некоторая сытость земными благами, — все это мне благоприятствовало. Но за всем тем оставалась известная атмосфера самых ничтожных, мельчайших стимулов, организованный комплот которых мог делать меня временами крайне активным, полезным, «светлым» (!) членом общества. Мелкое, минутное соревнование к успеху у женщины, столь же мелкое и минутное соревнование к успеху товарища в науке, соблазн новым сексуальным эксцессом, до идиотизма естественное желание быть умным и остроумным среди умного и остроумного общества, — все это составляет солидную армию «мелких бесов»[1401], не правда ли? Прибавьте к этому еще автоматические, бессознательные стимулы, «приспособляемость… реакцию» и т. д. Здесь — ничего этого. Понятно, надо уметь себя поставить. Имея доступ в несколько салонов и cercles[1402], во все театры, аудитории, café-concert’ы[1403] и т. п., легко погибнуть, что со мной едва не случилось в прошлом году. Но… изведав сладкого, не захочешь горького. Через месяц после приезда в прошлом году я уже выработал режим, который повторяю и теперь. Никаких или почти никаких знакомств! Отсутствие женского общества! Абсолютное veto на всякую попытку писать! Строгое единообразие и регулярность во времяпрепровождении! Большая доза тупо-механической работы (для меня — Университет)! Упрощение и огрубление в исполнении физиологических потребностей: обед не дороже 2-х франков, женщина — 10-ти! Разве это не блаженство?![1404]

Дорогой Вальтер Федорович! Докажите Ваше близкое ко мне духовное родство — оцените всю сладость, мудрость, спасительность этой программы. Это — diarium[1405] человека, понимающего Христа и отрекшегося от него, окунувшегося с головой в декаданс и стряхнувшего его, прошедшего насквозь чрез идеологизм и отмахнувшегося от него. Еще заметьте: это еще не наверное окончательный вывод. Он, конечно, необходим, но, м<ожет> б<ыть>, надо сделать еще шаг дальше? Об этом я и хочу говорить с Вами.

Конечно, раз только вывод доставляет удовлетворение и равновесие, не только есть смысл, но даже обязанность — признать его окончательным и решительным. К несчастью, в моей системе оказались слабые места, которых еще в прошлом году не было. Прежде всего, я не только «испортил себе характер», но совершенно расстроил здоровье. Увы, оказывается, что культурному человеку необходим известный minimum «оборотного капитала», ниже которого он терпит ущерб, уничтожение своего я. Предприятие, в котором расход — 1 р., а доход 3 р., не есть предприятие, хотя и приносит 300 %! Лучше уж пусть будет 1000 руб. расхода и прежние 3 дохода! Так и здесь: идеальнейшая жизнь перестает быть жизнью, опустившись ниже известного количественного minimum’а. Одним словом, я готов отречься от всех сладостей эпикуреизма, готов рискнуть всем благополучием равновесия, чтобы удержать жизнь, которая ускользает от меня, без чего


Еще от автора Николай Алексеевич Богомолов
Россия и Запад

Сборник, посвященный 70-летию одного из виднейших отечественных литературоведов Константина Марковича Азадовского, включает работы сорока авторов из разных стран. Исследователь известен прежде всего трудами о взаимоотношениях русской культуры с другими культурами (в первую очередь германской), и многие статьи в этом сборнике также посвящены сходной проблематике. Вместе с тем сюда вошли и архивные публикации, и теоретические работы, и статьи об общественной деятельности ученого. Завершается книга библиографией трудов К. М. Азадовского.


Михаил Кузмин

Сборник посвящен писателю и поэту М. А. Кузмину.В России вышли несколько книг стихов и прозы Кузмина, сборник статей и материалов о нем, появились отдельные публикации в журналах и разных ученых записках. И все-таки многое в его жизни и творчестве остается загадочным, нуждается в комментировании и расшифровке. Именно поэтому автор опубликовал в настоящем сборнике статьи и материалы, посвященные творчеству Михаила Алексеевича Кузмина от первых лет его литературного пути до самых последних дошедших до нас стихов.


Русская литература первой трети XX века

Российский литературовед, профессор. Родился в семье профессора МГУ. Окончил филологический факультет МГУ (1973) и аспирантуру при нём (1978). Преподаёт в МГУ (с 1978). Доктор филологических наук (1992), профессор МГУ (1994). Заведующий кафедрой литературно-художественной критики и публицистики факультета журналистики МГУ (с 1994 года). Сопредседатель Русского библиографического общества (1991). Член Союза писателей Москвы (1995). Член редколлегий международного поэтического журнала «Воум!», журнала «НЛО», альманаха «Минувшее».В книге собраны избранные труды Н.А.Богомолова, посвященные русской литературе конца XIX — первой трети ХХ века.


Вокруг «Серебряного века»

В новую книгу известного литературоведа Н. А. Богомолова, автора многочисленных исследований по истории отечественной словесности, вошли работы разных лет. Книга состоит из трех разделов. В первом рассмотрены некоторые общие проблемы изучения русской литературы конца XIX — начала XX веков, в него также включены воспоминания о М. Л. Гаспарове и В. Н. Топорове и статья о научном творчестве З. Г. Минц. Во втором, центральном разделе публикуются материалы по истории русского символизма и статьи, посвященные его деятелям, как чрезвычайно известным (В. Я. Брюсов, К. Д. Бальмонт, Ф. Сологуб), так и остающимся в тени (Ю. К. Балтрушайтис, М. Н. Семенов, круг издательства «Гриф»)


Рекомендуем почитать
Ф. Н. Плевако

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Искание правды

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Адмирал Конон Зотов – ученик Петра Великого

Перед Вами история жизни первого добровольца Русского Флота. Конон Никитич Зотов по призыву Петра Великого, с первыми недорослями из России, был отправлен за границу, для изучения иностранных языков и первый, кто просил Петра практиковаться в голландском и английском флоте. Один из разработчиков Военно-Морского законодательства России, талантливый судоводитель и стратег. Вся жизнь на благо России. Нам есть кем гордиться! Нам есть с кого брать пример! У Вас будет уникальная возможность ознакомиться в приложении с репринтом оригинального издания «Жизнеописания первых российских адмиралов» 1831 года Морской типографии Санкт Петербурга, созданый на основе электронной копии высокого разрешения, которую очистили и обработали вручную, сохранив структуру и орфографию оригинального издания.


Неизвестный М.Е. Салтыков (Н. Щедрин). Воспоминания, письма, стихи

Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.


Морской космический флот. Его люди, работа, океанские походы

В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.


Расшифрованный Достоевский. «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы»

Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.