Разновидности зла - [9]

И потому – фельдмаршал Апраксин в сопровождении небольшой охраны вышел из своего бронированного автомобиля, точно так же, как до этого подобное делали шейхи и эмиры племен. Это напоминало синематографический фестиваль – девять ступенек, девять шагов, лестница, покрытая красным ковром. Вот только вместо ярко разрисованных рекламных перетяжек и полотнищ с названиями новых фильмов – простое, белое полотно, призванное перекрыть линию прицеливания снайперам, а вместо рукоплещущих фанатов – бородатые архаровцы с автоматами…

В холле – Апраксин заметил шейха Абдуррахмана Рази, лидера племени шинвари. Один из самых образованных людей на Джирге, знает восемь языков, правда половина из них – восточные. Шейх кивнул, давая понять, что нужно поговорить…

Фельдмаршал сделал знак – и охрана моментально отгородила своими телами место в углу. Лойя Джирга должна была вот – вот начаться, кабинета, чтобы нормально поговорить – не было…

– Да пребудет с вами Аллах – начал шейх

– И вас, да коснется милость его…

Шейх кивнул

– Аллах щедр на милость, это верно. Но когда на свет появлялись некоторые из присутствующих – он был явно в гневе.

Фельдмаршал пожал плечами. Он знал, что это будет – несмотря на то, что афганцы считались единым народом, междоусобная грызня не прекращалась ни на минуту…

– Вам судить. Вы лучше знаете всех здесь присутствующих…

– Например, вон тот негодяй Суруби… видите, вон тот, у него еще чалма хаджи[7] – он очень богомольный человек, по видимому, замаливает грехи. Аллах – запретил кровосмешение – а он сожительствует со своей родной дочерью и уже родился ребенок. Вон тот… Самед… он говорит, что у него степень по фикху, но его выгнали с третьего курса богословского факультета за то, что он любил маленьких мальчиков больше Аллаха и про то знал весь Кабул. А вон и Абдалла… этот недавно отправил сына в Оксфорд… он и сам там учился. И чему его там научат хорошему для Афганистана, спрашивается…

– Уважаемый… – фельдмаршал ладонью показал, что достаточно – в традициях моего народа харам говорить о других за глаза. Если вам что-то есть сказать, вы можете сказать это открыто, публично…

Шейх покачал головой

– Я говорю это вам для того, чтобы вы знали – на Лойя Джирге у вас будет поддержка. Мы жили в Британской Индии и знаем, что почем. Мы не хотим туда возвращаться.

Все понятно. Разборка между своими и "понаехавшими".

– Я вас понял, уважаемый. Вы один так думаете?

– Так думают многие. Например, Мохаммад Хан Африди думает точно так же, я говорил с ним не далее, чем вчера вечером…

– И что вы хотите за свою поддержку? – прямо спросил фельдмаршал.

Лицо шейха выразило неодобрение столь прямо заданным вопросом – но на словах он не возмутился

– Видите ли, уважаемый наместник… – сказал он – мы знаем о том, что многие наши братья, братья нам только на словах. На деле же – они говорили о том, что делают все для возвращения исконных афганских территорий, а как только милостью Аллаха пуштунский народ вновь стал единым, они строят козни против нас и считают, что мы какие-то "ненастоящие" пуштуны. Да, да… так и говорят.

Фельдмаршал знал – так говорили и на самом деле. Говорили и о том, что все пуштуны из "племенной зоны" продались англичанам… конечно, так говорили, чтобы русские так и думали. Восток очень лукав…

– Да, я слышал.

– Мы не раз слышали про демократию, уважаемый, но здесь она невозможна, вы должны это понимать. Если одно из племен возьмет верх над остальными, остальным придется очень и очень плохо…

– Конкретнее, уважаемый…

– Мы предлагаем создать некий… племенной Совет. Постоянный. Двадцать… наверное, столько человек хватит, чтобы управлять Афганистаном

Фельдмаршал Апраксин едва не рассмеялся в лицо шейху. Военный человек, он много чего знал об управлении, и знал, что даже двое – управлять не могут. А тут… двадцать человек, причем такие двадцать человек, которые ненавидят друг друга, говорят друг о друге гадости… о каком управлении тут может идти речь.

– Об этом не может быть и речи. Двадцать человек – никогда не договорятся между собой, вы и сами это понимаете.

Шейх кивнул – но было видно, что он недоволен. Очевидно, он рассчитывал на место в таком совете, что сильно подняло бы его статус и самоуважение. Здесь об этом думают в первую очередь – не о том, кто ты есть на самом деле, а о том, как ты выглядишь в глазах других людей. Здесь – от общественного мнения все зависит больше, чем в цивилизованном мире.

– Впрочем… – Апраксин перестроился на ходу – я здесь человек чужой. Я не могу управлять чем-то, не зная ничего. Я не могу управлять Афганистаном, не зная его истории, его людей, его особенностей. Полагаю, группа советников из местных, авторитетных и уважаемых людей мне потребуется…

– Это слова очень мудрого и предусмотрительного человека, эфенди…

Про себя Апраксин решил, что предложение, вопреки первому впечатлению, не так и плохо. Если взять наиболее авторитетных лидеров племен, от которых по данным разведки и может идти буза, привезти в Кабул, посадить в Арке и назвать это как-нибудь красиво типа "Комиссия по примирению многонационального Афганистана" – то шейхи оторвутся от своих племен, и не будут мутить воду – раз, и направят всю свою энергию на склоки и грызню друг с другом – два. Потом – можно будет собрать что-то вроде межплеменного суда, подключить туда авторитетных богословов, не таких как этот… любитель маленьких мальчиков со степенью в фикхе. Пусть чем-то занимаются дельным. Или делают вид, что занимаются дельным. Еще попросить, пусть пришлют настоящих богословов, из Мекки, из Казани, авторитетных кади…