Разлуки и радости Роуз - [75]

Но я-то знаю, кому предназначалась эта открытка — Тео, разумеется. «ЛЮБИ МЕНЯ!» — взывала валентинка с блестящими алыми буквами; наверное, он ее уже получил. Я помогла Бев разобрать открытки Тревора — в некоторые из них были вложены фотографии симпатичных собачек — и взглянула на ее многочисленные награды, медали и кубки. Когда я приходила раньше, мы всегда сидели на кухне, поэтому я никогда их не видела. Всего было двенадцать наград, и на каждой выгравировано ее имя.

— Ты действительно звезда, Бев, — тихо проговорила я, разглядывая призы. — Удивительно. Ты стала чемпионом сразу в трех видах спорта. — Она пожала плечами. — Но почему ты бросила заниматься легкой атлетикой и решила играть в хоккей?

— Потому что для бега я уже стала старовата, к тому же я не индивидуалистка, Роуз, мне хотелось играть в команде — и я до сих пор не люблю быть одна. Ненавижу работать здесь в одиночестве целый день, хоть Трев и со мной. Как бы я хотела ходить на работу, — добавила она с внезапной злобой, — мне так одиноко, что я дохожу до отчаяния; это сводит меня с ума… — Ее голос поник. Тревор вдруг поднялся с места, потрусил в прихожую и вернулся с телефонной трубкой, потом попытался положить трубку ей на колени.

— Все в порядке, Трев, — ласково сказала она. — Мне не нужно звонить другу — Роуз здесь. Отнеси обратно. Когда ему кажется, что мне грустно, он приносит телефон, — снова объяснила она. — Это он придумал, я даже его не просила — сам как-то догадался.

— Надеюсь, тебе не грустно, — сказала я.

— Не очень, — вздохнула она. — Просто иногда я чувствую себя отрезанной от всего мира, и мне не очень-то нравится работать дома, и… ладно, — она заставила себя мрачно улыбнуться, — хватит плакаться на жизнь. Есть новости о Руди? — спросила она, явно желая сменить тему.

Я покачала головой:

— Полиция продолжает поиски, но мне кажется, я больше никогда его не увижу. Ужасная история.

Вернувшись домой, я взглянула на пустое место, где раньше висела клетка Руди: без него на кухне было ужасно тихо. Раньше его беспрерывные выкрики безумно меня раздражали, но теперь, когда он пропал, мне его так не хватало. Оставалось лишь надеяться, что он попал в хорошие руки и новый хозяин, кем бы он ни был, чистит ему виноградинки, как я, держит его в тепле, дает свежую воду и убирает за ним каждый день. Разговаривает с ним и включает радио, когда уходит из дома. Сняв пальто, я заметила, что рукава покрьггы золотистой шерстью Тревора. И только я неохотно потянулась за щеткой для одежды, как на улице раздался громкий удар грома. Я выглянула в окно. Сумеречное небо стало черным как смоль, и нависающие кучевые облака перерезали молнии. Дождь застучал по стеклам, как пулеметный огонь, — только это был не дождь, а град. Белые градины колотили по окнам с такой силой, что я испугалась, что стекла разобьются. Я бросилась на улицу, где оставила садовые инструменты — в последнее время я такая рассеянная, — и, прежде чем побежать обратно в дом, подняла голову. Мансардное окно в комнате Тео было широко распахнуто. Окно было на крыше, и град мог попасть в комнату. Поэтому я решила его захлопнуть, чтобы защитить компьютер и телескоп, — вряд ли он будет против. Я побежала наверх и, подойдя к окну, увидела, что его стол уже сильно промок — страницы дневника, который он оставил открытым, наморщились и покрылись пятнами влаги. Закрывая окно, я старалась не смотреть в дневник, но потом что-то вдруг привлекло мой взгляд. Мое имя.

«Роуз очень.…» у Тео был такой неразборчивый почерк, что с таким же успехом дневник мог бы быть написан на эсперанто, но я все же попробовала разобрать — «Роуз.… за… ну… а». Замкнута, наверное. Что это за слово?… «мать… проблемы… мне жаль… очень… о… иж… на». Может, «подвижна»? Я и вправду очень подвижна. У меня море энергии. Так, это еще что: «но… з… ор… ая». Хмм. Озорная? Что ж, можно и так сказать, я на самом деле очень веселая. А на другой странице я смогла разобрать фразу:»… а Генри очень нравится Беа».

Как я уже говорила, я прочитала эти несколько слов лишь потому, что дневник был открыт, но листать его я, конечно, не стала. Вообще-то, от природы я очень любопытна, но читать чужой дневник — это низость. И только я собралась выйти из комнаты, как услышала знакомую песенку. «Хочешь покачаться на звезде, принести лунный лучик домой в рукаве?» На кровати лежал его мобильник — точно такой же, как у меня. Тео оставил его дома. Я посмотрела на экранчик, где маленькими буковками высвечивалась надпись БЕВ, — видимо, он запрограммировал ее номер. Внизу экрана танцевал маленький телефончик и виднелась надпись: «Ответить?» «Хочешь покачаться на звезде…» Несколькими секундами позже раздался сигнал голосовой почты, и на экране появился конвертик. Я посмотрела на него, моя рука бессознательно потянулась к телефону, и я сделала ужасную вещь. Взяла мобильник, нажала кнопку голосовой почты и поднесла трубку к уху. «Одно новое сообщение. Принято сегодня в шесть пятнадцать».

«Привет, мой сладкий! — раздался голос Бев. — Это всего лишь я. Хотела поболтать. С Днем святого Валентина! Мой день прошел прекрасно, — хихикнула она. — Поговорим позже, милый! Пока!!!»