Где она? Где? Ради бога, куда она подевалась? Куда... делась... моя... несчастная... тиара? Боже мой, боже мой, куда я ее засунула? Две минуты назад она была здесь. Вот здесь, прямо передо мной. Я достала ее из футляра и положила рядом, пока красила ногти. Я же ее видела, видела! А теперь ее нигде нет. Как сквозь землю провалилась! Но она же должна быть где-то здесь. Куда она могла деться? О нет! Я ничего не успеваю. Господи, какой кошмар! Я так опаздываю! Да к тому времени, как я приеду, все уже разойдутся, отправятся в паб или в лучшем случае начнут издевательски хлопать в ладоши. Нет, им придется подождать, потому что без меня ничего не случится. Это мой праздник. Не их праздник, а мой! Именно об этом мне все твердили с того самого дня, как мы обручились: «Это твой день, Минти! Все должно быть так, как ты пожелаешь!» Десять минут назад моя мама повторила то же самое и вышла из дома.
– Помни, дорогая, это твой день! – безмятежно проворковала она, закрывая за собой садовую калитку. – Все должно быть в точности так, как ты захочешь!
– Я хочу, чтобы ты мне помогла, мам. У меня на платье тридцать пять петель и крючков.
– Знаю-знаю, дорогая, но мне пора в церковь.
– Разве ты не должна расчесать мне волосы или сделать что-то еще в этом роде?
– Минти, у меня нет времени. Нельзя же матери невесты опаздывать в церковь.
– А невесте можно явиться в церковь без платья? Именно это произойдет, если мне никто не поможет.
– Успокойся, Минти, – беззаботно ответила мама. – Скоро вернется Хелен. Вот она тебе и поможет. Зачем еще нужны подружки невесты? Увидимся, дорогая, по-ка-а! – Послав мне воздушный поцелуй, она испарилась. Проклятье!
Запищал телефон. Хелен звонила из церкви по мобильному. Она все еще возилась с цветами.
– У нас тут кризис, Минт. Пионы вянут. Совсем на жаре развалились.
– О господи!
– Ничего страшного, – успокоила она. – Сейчас продену проволоку по стеблю и сразу приеду.
– Я тоже скоро развалюсь. Тащи проволоку!
– Через полчаса буду, – утешила Хелен. – У нас останется целых... э-э... десять минут. Хорошо?
– Хорошо. Что?.. Нет! Ничего хорошего! Что значит десять минут?
– Так, Минти, послушай, все будет в порядке. Не впадай в панику – слишком жарко.
Хелен права. Жарко. Очень жарко. Невыносимо. Тридцать градусов. И боюсь, я действительно впадаю в панику, потому что времени не хватает, а я не хочу появиться в церкви с красным лицом, зареванная, в подтеках косметики. Нет-нет! О боже... Машина приедет через сорок пять минут, а я все еще в трусах и лифчике. Даже не накрасилась. А там двести восемьдесят человек. Они будут разглядывать каждый квадратный дюйм моего тела. Почему я не могу найти тиару? И фату тоже! И ногти еще не высохли, поэтому платье не надеть. Все валится из рук. А-а-а! Господи! Опять звонок! Только этого не хватало.
– Да! – закричала я.
– Минти! – Это была Эмбер. Моя двоюродная сестра. Красотка. Настоящая красотка, но ужасно любит командовать. – Ну-ка возьми себя в руки! – гавкнула она. – Без паники!
– Не могу, – ответила я. – Тиара куда-то задевалась, фата тоже. Я еще не одета. И жарко, очень жарко. Мама ушла в церковь. Никто мне не помогает. Я в панике!
– Так, сделай глубокий вдох! – велела она. – Сядь, Минти! Сядь и дыши глу-бо-ко! Вот так. Вдох... Выдох... Вдох... Выдох... И расслабься. Хорошо? Тебе уже лучше?
– Да, – сказала я. Мне действительно стало лучше. – Намного. У-ух! Чарли приготовил речь? – Я подула на ногти.
– Приготовил, – ответила она. – Но естественно, мне пришлось переделать ее с начала до конца.
– Зачем?
– То, что он приготовил, никуда не годилось. Вот зачем! Он еще упирался: «Милая, послушай, это моя речь. Я сам хочу ее подготовить». Но я говорю: «Хватит дурить, Чарли! Кто из нас писатель?» – Тут она права. Эмбер сочиняет романы. – По крайней мере, он нормально выглядит, – продолжала кузина. – Шафер не может быть похож на чучело. Ладно, надо бежать. Не паникуй, Минти! И помни, – добавила она, – это твой день. Все должно быть так, как ты захочешь!
На самом деле, все идет именно так, как я хочу. Точнее, я выхожу именно за того, за кого хочу. Доминик. Мой любимый. Он тот, кто мне нужен. Почему?
Не знаю, я это чувствую. Что тут скажешь? Бросаю взгляд на кухонные часы: осталось сорок минут. Я пробовала побороть приступ паники, следуя советам книги для новобрачных «Почти замужем», но толку никакого. Где папа? А, вот он! Стоит у клематиса и курит «полезную сигарету», так это у него называется. Хорошо, хоть он готов. Удивительно. Но, если подумать, мужчинам куда легче. Доминику нужно просто влезть во фрак, встать перед алтарем и сказать «да». Ну вот, ногти высохли. Теперь надо накраситься. Только не сильно. Чуть-чуть. Главное не переборщить. Некоторые невесты выглядят кошмарно: десять тонн косметики, намертво засохший лак для волос. Нет, я только слегка подведу глаза... Положу немного туши на ресницы. Водостойкой, естественно: вдруг я разрыдаюсь? Наверняка я разрыдаюсь... Обозначим контур губ... капельку помады и... чуть припудрить нос и подбородок. Вуаля! Посмотрим, что получилось. А-а-а! Вот она. Какая же я бестолочь. Тиара! Она у меня на голове. О'кей! Теперь платье. Черт, черт, черт! Чтоб им провалиться, этим несчастным крючкам. Не застегиваются. У меня дрожат руки. От нервов. И от усталости. И неудивительно, ведь я организовала свадебное пиршество в одиночку. Что еще мне оставалось? Папа работает полный день, и мама в последнее время очень занята – организует заповедник для барсуков и ведет кампанию по спасению вымирающего венесуэльского болотного вепря. Жить не может без благотворительности. Для нее это как наркотик. Сколько себя помню, она постоянно кого-то спасает. И естественно, я и не думала просить о помощи Доминика. Он слишком много работает. Дела у него идут прекрасно. Он зарабатывает кучу денег, серьезно. Минти Лейн. Примерно через полтора часа я стану Минти Лейн. Араминта Лейн. Нет, лучше так: миссис Доминик Лейн. Звучит приятно. Могло быть куда хуже: миссис Доминик Гной или, к примеру, миссис Доминик Скунс. Хотя мне без разницы. Я все равно бы любила его до беспамятства и все равно выскочила бы за него замуж. Так. Туфли. Одна, вторая. Атласные. Очень красивые, но слегка жмут.
