Раз пенёк, два пенёк - [23]

Петины руки были разрисованы крестами, церквями и колючей проволокой. Из-под рваной майки на груди выглядывал, хитро щурясь, Владимир Ильич Ленин — вождь мирового пролетариата.

— Куда? — не понял кудрявый.

— Так, это, на кладбище. Панкратыч на погост слетал, как только солнце встало. Вот, видишь, сам подлечился, да и нам в клювике принёс. Насобирал целую бутылку, молодец!

Петя махнул рукой и уронил на пол селёдочный хвостик. Подняв, дунул на него и засунул в рот. Раздался хруст костей.

Шурка почесал затылок:

— А вдруг заметят? Нехорошо как-то, с могил…

— Ну и сиди дома тогда! А я схожу, покойничков уважу. Да, если хочешь знать, для того и водку на могилах оставляют, чтобы за упокой души похоронённого выпили!

Против такого аргумента у Шурки возражений не нашлось. Они направились на кладбище, поминать усопших.

— Вот оно, это место! — Прохор показал рукой на широкие пеньки.

Кладбище, отмеченное покосившимися крестами, оставалось немного в стороне, выше по холму. Совсем рядом белели развалины старой церкви.

По всей вероятности, эти деревья были спилены давно. Торчали два трухлявых обрубка рядышком, похожие, словно близнецы. Муравьи деловито сновали туда-сюда по чёрным срезам, двигаясь вереницами промеж бугристых неровностей омертвевшей коры.

Где же копать? Борода стала внимательно осматривать землю. Ага, вот! Среди травы и лопухов виднелся чуть заметный бугорок. Поплевав на ладони, тётка взялась за лопату.

— Надень, а то мозоли натрёшь, — Прохор протянул напарнице рукавицы.

Клавка удовлетворённо хмыкнула. Не пропил ещё мужик соображалку!

— А я не догнала. Молодец! Помогай ломиком.

Вдвоём они принялись за работу. Солнышко ещё не припекало, бражка придавала сил. Дело пошло.

— Хороший был мужик. Давай помянем его, Шурка, — Синий отпил из стопки, оставив Шурке ровно половину.

Кудрявый опрокинул водку в рот и торжественно произнёс:

— Пусть земля ему будет пухом. Аминь. Что, пойдём дальше?

Петя согласно кивнул. Ох, много ещё впереди могил!

Клавка рыла землю, Прохор помогал ей по мере возможности. Копать мешали корни, которые приходилось перерубать ломиком. Не взяли топор, а зря! Солнце уже немилосердно жарило, бидончик давно опустел. Но Борода вгрызалась в землю, не взирая, ни на что. Бери больше, кидай дальше — работа творческая! Так, постепенно, они углубились по пояс.

Оппаньки! Лопата звякнула, наткнувшись на что-то. Прохор заинтригованно вытянул шею и замер. Клавка, откинув лопату в сторону, принялась руками отгребать землю. Напарник тут же бросился ей помогать.

Вскоре взорам гробокопателей предстал большущий крест. Мародёры спешно подняли добычу на поверхность. Мешая друг другу, принялись оттирать находку от грязи. Чёрный, узорчатый, весом не менее десятка килограмм — он был отлит из меди.

Тем временем, небо, до этого ясное, потемнело. Подул резкий ветер. Невесть откуда взявшаяся туча закрыла солнце, хлынул проливной дождь.

Борода снова спрыгнула в могилу и продолжила нечестивое своё занятие, не обращая внимания на ливень. Она исступлённо рыла землю, пока не докопалась до тёмных костей — полуистлевших и изъеденных временем. Поняв, что поживиться здесь больше нечем, баба остановилась. Вдруг Клавка услыхала изумлённый возглас напарника.

— Чегой там, Проша?

— Не заметила? — Прохор протянул ей небольшую вещицу, испачканную землёй.

Клавка почистила находку рукавицей. Это оказалось зеркальце, украшенное орнаментом из сплетённых причудливым узором змей. По всей видимости, вещь была старинной работы. Кажется, серебро? Вместо стекла — гладко отполированная поверхность неизвестного происхождения. Даже не будучи специалистом в области антиквариата, можно было понять, что эта штучка стоит денег.

Засунув зеркальце в карман, тётка решила:

— Всё, больше тут ловить нечего. Закапываем яму и валим отсюда.

Промокший до нитки, Прохор облегчённо вздохнул. Скорей бы уж покинуть чёртово место! Он схватил лопату и принялся сбрасывать землю назад в могилу.

Туча, изрыгнувшая неожиданный дождь, скрылась за горизонтом. Опять засветило солнышко, отражаясь в капельках на листве деревьев.

Петю, уснувшего на скамейке в ограде очередной могилы, Шурка едва успел прикрыть куском целлофана, весьма кстати оказавшегося рядом. Но самому ему спастись от непогоды не удалось.

Мокрый, как краб, практикант засобирался домой. Он попытался напоследок разбудить спящего приятеля, но безуспешно. Быстрей мертвеца из могилы поднимешь!

Шурка махнул рукой и отправился назад один. Он ещё соображал, но уже плохо держался на ногах. Шутка ли — с самого утра пить! Парень медленно пробирался меж могил, пытаясь сообразить, как выбраться с территории кладбища, этого невесёлого обиталища усопших.

Наконец, кресты и надгробия кончились. Шурка вышел на грунтовку. Неподалёку, в зарослях ежевики копошились две фигуры. Хоть, кто-то живой! Кудрявый, пошатываясь, двинулся к ним.

— Проша, глянь, сюда идут. Вовремя успели прибраться — Клавка приставила руку козырьком ко лбу.

Прохор уставился на дорогу, щуря на солнце слезящиеся глаза. Присмотревшись, он присвистнул удивлённо.

— Да это же Кудря! Пьяный в дым! Чего он тут делает?