Райская птица - [20]

— Не важно, — ответила она, отступая на шаг.

Доминик опустил глаза и посмотрел на свою напрягшуюся плоть. О господи, что же эта женщина делает с ним? Одно лишь прикосновение, и он полностью теряет над собой контроль.

— Думаю, ты преувеличиваешь реакцию других, — резко произнес он, пытаясь успокоиться. Но его голос выдавал напряжение, охватившее его.

— Пусть так. Но мне не нужны деньги твоего дедушки, — повторила она. — Можешь сказать об этом всем. В любом случае я уеду через несколько дней. И тогда это уже не будет иметь никакого значения.

Доминик посмотрел на нее с мукой в глазах. Черт побери, ему не хотелось, чтобы Клео уезжала. Но признаться ей было бы настоящим сумасшествием. А он не собирался связывать себя ни с ней, ни с кем-то другим никакими обязательствами.

Ему нужно выбросить Клео из головы…

Приняв такое решение, Доминик прекратил все попытки урезонить Клео. Развернувшись, он бросился в воду, почти не надеясь, что океан остудит его разгоряченное тело.

Клео застыла от изумления — он прыгнул в воду в майке и шортах.

Она наблюдала, как Доминик поплыл, сражаясь с приливом. Одежда никоим образом не затрудняла его движения, но Клео все-таки заволновалась. Она зашла немного дальше в воду. Почему она не такая смелая и не может совершить нечто безрассудное? Ее сердце бешено билось.

Доминик почти исчез из вида. Его голова то появлялась, то исчезала. Клео надеялась, что он знает, что делает, и поймет, когда нужно возвращаться назад.

Тоненькая золотая полоска окаймляла горизонт, и при свете восходящего солнца Клео с облегчением заметила, что Доминик направляется к берегу. Она позавидовала тому, как он здорово плавает, с какой силой набрасывается на волны и побеждает их. Сейчас Доминик напоминал яростного дикого хищника. И она понимала: будь у нее хоть капля ума, она убежала бы прежде, чем он доберется до берега. Но не могла пошевелиться.

Доминик достиг мелководья и направился к ней. Вода ручьями стекала с его волос, рук, ног и даже с ресниц.

Отбросив волосы назад, он поймал взгляд Клео и удерживал его. Он знал, что она наблюдала за ним. Даже когда их разделяла пара сотен метров океана, он чувствовал, что она смотрит на него. Как он и предполагал, прохладная вода океана не сумела погасить его желание.

С чувством неизбежности Доминик преодолел расстояние между ними. И прежде чем Клео смогла остановить его, он схватил ее в свои объятия.

Доминик жадно прильнул к ее губам. Он так их себе и представлял: сладкие, опьяняющие, жаркие. Он раздвинул их языком и проник внутрь, не встретив ни малейшего сопротивления со стороны Клео.

Земля ушла из-под ног. Клео ухватилась за него и почувствовала направленную на нее дикую неконтролируемую страсть гладкого и мускулистого тела.

— Клео! — простонал Доминик.

Его язык был нежным, как бархат, и очень возбуждающим. Клео казалось, что она тонет в водовороте ощущений, таких же стремительных, как облака, время от времени заслонявшие солнце.

Поцелуй стал глубже. Доминик стянул с ее плеч узкие бретельки платья. Каждое прикосновение к шелковистой оливковой коже сводило его с ума.

Клео безуспешно попыталась удержать тоненькую ткань, соскальзывающую с плеч. Оторвавшись от губ Доминика, она посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Ее дыхание было сбивчивым, сердцебиение — сильным.

— Не надо, — остановил ее Доминик. Платье медленно соскользнуло на талию, обнажив грудь, которую он нетерпеливо сжал.

Он провел пальцами по ее набухшим от желания соскам. Затем, опустившись на колени, потянул платье вниз, и оно с шелестом упало на песок. Доминик прижался лицом к ее пульсирующему лону.

У Клео подогнулись колени. Она перестала соображать, оставив всякую попытку оттолкнуть его. Теперь на ней не было ничего, кроме узких прозрачных трусиков. Нора заверила ее, что это все, что нужно надевать под такой легкий шифоновый наряд. Доминик провел языком по ее животу, и Клео застонала от желания.

Тело Доминика горело огнем. Когда он прижался к ней лицом, его легкие быстро наполнились экзотическим ароматом ее кожи. На ощупь ее тело было подобно атласу, и оно с такой готовностью отвечало на его ласки. Доминик сжал тонкое кружево ее трусиков, и ему захотелось стянуть с нее этот прозрачный лоскуток, который, по правде говоря, мало что прикрывал: по обеим его сторонам выбивались черные завитки. Доминик подумал, увлажнились ли ее потайные губы. Его руки сжали ее округлые ягодицы. Одно лишь прикосновение к ней было для него одновременно и раем и адом.

Он желал прикасаться к ней, познать ее всю, раздвинуть эти невероятно красивые ноги, чтобы…

Рассудок вернулся к нему внезапно, подобно удару отбойного молотка. Да, они находились на закрытом пляже, но каждое утро один из служащих дедушки объезжал территорию, наводя порядок. Каково будет Клео, если их кто-нибудь увидит? Ему-то все равно, у него нет никаких запретов, но вот у Клео…

Доминик с трудом оторвался от Клео, прогнав мысль о том, как он кладет ее на теплый песок и утоляет ненасытную жажду.

Черт побери, он уже был на взводе, начиная с их позавчерашнего противостояния. Если так можно назвать то, что происходило между ними. В любом случае он хотел ее тогда и хочет сейчас.