Рай — здесь - [27]

Теперь насвистывал Хью. Он просвистел все мелодии, которые играл в Бинди. Начал с «Прогулки во ржи», потом пришла очередь «Серебро дороже золота», и, наконец, перешел к «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми волосами». Каждый тер машину со своей стороны, и когда песенка закончилась, они встретились у капота. Оба резко выпрямились и посмотрели друг на друга.

— Чем она тебе не угодила, Джин? — спросил Хью. — Просто милая старинная песня.

Она не знала, что ответить. То, что она могла бы сказать, говорить было нельзя, и девушка снова опустила глаза на блестящую поверхность «гумбера».

— Отлично, правда? — спросила она. — Спасибо, что помог.

— Не стоит. — Хью улыбался. — Теперь поможешь мне с «холденом»?

— Нет, мистер Уилстэк. Я совершенно вымоталась.

— Что ж, мисс Бедфорд. Вы свободны. Урок закончен.

Он подмигнул и занялся собственной машиной.

Уходя, Джин услышала, как он свистит «Долог путь до Типперери»...

Весна пришла быстро и оказалась очень короткой. Всем показалось, что еще вчера они ходили в шерстяных свитерах, а сегодня уже надели рубашки с коротким рукавом. Снова начались горячие деньки. Джин была слишком занята, чтобы наслаждаться жарой в начале декабря. Мэтт должен был играть на школьном концерте, и девушка понимала, что это станет для него настоящим экзаменом на зрелость. К тому же, надо было готовиться к Рождеству. Когда по вечерам заканчивались занятия с Мэттом, миссис Уилстэк и Джин просматривали каталоги больших магазинов, выбирая рождественские покупки. Девушке хотелось приготовить подарки всем, но она мучилась, не зная, что выбрать для мужчин: ей хотелось, чтобы подарки понравились, но не поставили в ложное положение. В конце концов, она решила вышить всем по набору носовых платков. Ручная работа покажет, что она думала о них и старалась угодить, а скромность сувенира ни к чему их не обязывала. К тому же, подарив одинаковые сувениры Энтони, Хью и дяде Джеку, она бы показала, что никого из них не выделяет особо.

Как-то днем, когда она занималась вышиванием, домой неожиданно вернулся Хью. Она услышала тяжелые шаги в коридоре и быстро спрятала белый кусочек льна в корзинку с рукоделием, вытащив оттуда недошитый передник, который готовила для миссис Уилстэк. Хью сел на стульчик возле пианино и закурил.

— Хочешь чаю, Хью?

— Ты удивишься, Джин, но я уже поставил чайник.

— Но когда вы работаете, — она не смогла удержаться от улыбки, — мы все с удовольствием делаем для вас чай.

— Ладно-ладно, — усмехнулся Хью.

Джин удивилась. Неужели ее старания приучить его к порядку, все-таки дали свои результаты? Лицо молодого человека было очень серьезным, он с интересом наблюдал, как ловко трудятся ее пальчики. Джин не знала, что ему ответить. Сколько девушка ни боролась с собой, она всегда проигрывала битву — Хью ей нравился. Когда она уедет... а ведь это уже не за горами... как миссис Уилстэк будет справляться со своими тремя сыновьями? Впрочем, — подумала Джин, — до ее приезда в Стирлинг-даунс Лаура отлично управлялась одна.

— Знаешь, Джин, — задумчиво произнес Хью, — нам очень приятно, что ты с нами. Надеюсь, мы не замучили тебя до смерти.

— Нет, мне здесь нравится, — честно ответила Джин. — Мне жаль, что Мэтта отправят в школу, и мне придется уехать.

— А зачем тебе уезжать?

Она снова удивилась.

— Но, Хью, моя работа... настоящая работа, за которую мне платят, будет уже не нужна.

— А как насчет ненастоящей, вроде приготовления чая для усталых фермеров? Как мы будем без тебя обходиться?

Джин покачала головой. Она не могла остаться в Стирлинг-даунс в роли компаньонки или платной экономки. Какое положение у нее будет в доме, когда Мэтт уедет в школу? И тут ей пришло в голову, что Хью специально явился в гостиную, чтобы обсудить это. Вот почему он сидел теперь напротив нее и смотрел своими синими глазами — глава семьи. Наверное, Хью понимал, что Джин стала правой рукой миссис Уилстэк, и поэтому хотел, чтобы она осталась у них в доме.

Новой работы у нее пока не было, и, хотя мысль о том, чтобы остаться в Стирлинг-даунс, не была ей неприятна, здравый смысл подсказывал — чем дольше она тут проживет, тем тяжелее будет расставание.

Хью повернулся к окну, и она посмотрела на его красивый профиль. Как он был хорош сегодня! Выглянуло солнце, она отложила работу и улыбнулась.

— Чайник выкипит, мистер Уилстэк. Пойду-ка, налью нам по чашечке, а вы посидите, почитайте газетку, вытяните ноги к камину...

— Что это за манера? Совсем, как миссис Ростбиф. Джин, Джин, на что ты меня толкаешь?

— Ну, не здесь, так в кабинете. Там у вас есть свой камин.

— Пойду-ка я лучше на кухню и займусь чашками, блюдцами и прочим. — С веселой улыбкой он полез в буфет. — Эй, Джин, а как ты ставишь — чашку на блюдце или наоборот?

Если бы он назвал ее «Джини», она бы поняла, что все в порядке. И все-таки, повернувшись к нему спиной и заваривая чай, девушка молила небеса, чтобы он не обратился к ней «Джини». Слишком много надежд вселяло это ласковое имя, а она не могла больше переносить неопределенность.

Ее расстраивало еще кое-что — на Рождество была приглашена Софи.

Нет, пусть они останутся хорошими друзьями, как сейчас, тогда ей легче будет уехать, увозя с собой добрые воспоминания.