Пенни Бартлетт сидела на веранде усадьбы Бинду и смотрела вдаль. Взгляд ее был устремлен на большой мощный автомобиль, который ехал по дороге вдоль реки по ту сторону деревянного моста. Это был Джон Дин, и если он возвращался из Грин Вэлли, значит, вез с собой почту. Она слегка приподнялась, чтобы взглянуть, не повернет ли его машина к воротам усадьбы.
Да, он приближался. Сейчас он сообщит какие-нибудь новости от тети Изабеллы о новой экономке. Но он и сам появится здесь. А это — значительно важнее.
На веранду вышел отец, Генри Бартлетт, высокий мужчина с серо-стальными волосами, которые скорее придавали ему оригинальность, нежели свидетельствовали о возрасте.
— Я слышал автомобиль Джона, не так ли?
— Да, — ответила Пенни. — Он уже на мосту.
Она вновь откинулась на спинку глубокого кресла, следя за приближающейся машиной. Отец подошел к ступенькам, ведущим вниз с веранды, и вынул трубку. Он любил курить трубку, и, когда раскуривал ее, это был для него своеобразный ритуал. Сквозь облачко дыма он наблюдал, как огромный «Кастом Лайн» развернулся перед воротами сада и резко затормозил.
Пенни смахнула со лба завиток волос. Ей было девятнадцать лет. Это была стройная, голубоглазая и темноволосая девушка, которая давно отдала свое сердце тому, кто сейчас приближался к ее дому. Когда она только что закончила школу и они время от времени ездили на пикники или в отель «Фармерс», или в большой город, расстилающийся вдоль побережья в шестидесяти милях от сюда, Джон бывало говорил: «Я поеду с Пенни. Она — моя девушка!»
Теперь он так не говорит. Возможно, он считает, что она стала слишком взрослой, чтобы поддразнивать ее.
Мистер Бартлетт спустился к основанию ступенек.
— Привет, Джон! Какие новости?
Оба остановились у дерева, склонившего свои ветви к ступенькам. Джон сдвинул шляпу на затылок, и так они стояли в характерной позе людей, живущих на земле. Они разговаривали друг с другом, бросая взгляды на долину и отгороженные земельные участки. И было у них в глазах нечто, что выражало отношение к той земле, на которой они обитали, любовь к ее необъятным просторам.
Пенни сидела и смотрела на спину Джона. Спина была широкой, а сам Джон был чуть выше ее отца. Он считался знающим человеком и сильной личностью, что на голову поднимало его над другими фермерами в округе. Ему было двадцать девять лет. Он пользовался авторитетом среди уважаемых людей, и это ставило его наравне с Бартлеттом и Беннетом в их местной иерархии.
Пенни трудно было выразить все словами. Она просто чувствовала, что все становилось иначе, когда Джон находился рядом, даже если он стоял и молчал.
Теперь он повернулся и, разговаривая, легонько ударял носком ботинка по каменным ступеням. У него было привлекательное и мужественное лицо, какое бывает у мужчин, обладающих сильным характером, накладывающим свой отпечаток на внешний облик. Кожа была смуглой от загара.
Он поднял глаза и увидел Пенни. Он улыбнулся… медленная и ясная улыбка осветила все его лицо. Она готова была отдать ему свою жизнь, но вместо этого сказала:
— Привет, Джон!
— Привет, Пенни. Хочешь получить почту? Лови!
Пачка писем поплыла по воздуху и очутилась прямо в руках Пенни.
— Не заглянешь ли на чашку чая, Джон? — спросил мистер Бартлетт.
— С удовольствием, если вы собираетесь пить чай.
— Как там чайник, Пенни?
— Я как раз собиралась его поставить. Отец, здесь письмо от тети Изабеллы, и оно адресовано тебе.
Мужчины поднялись на веранду, и мистер Бартлетт взял письмо из рук дочери. Он взглянул на почерк и начал засовывать его в карман.
— Это означает, что ты забудешь о нем, и я ничего не узнаю о мисс Диттон, — с сожалением сказала Пенни.
— Ну вот что, моя дорогая, возьми его и, пока закипает чайник, прочитай. Только помни, что я тоже хочу знать, о чем оно…
Пенни взяла конверт и пошла в дом, но в дверях повернулась и улыбнулась Джону. И было в ее улыбке нечто застенчивое, но она себя не видела и не подозревала об этом.
Она направилась на кухню и положила письмо на стол, пока наполняла чайник водой и ставила его на плиту. Она положила печенье на тарелочку и вынесла поднос на веранду. Затем вернулась на кухню, села на тростниковый стул и начала читать письмо от тети Изабеллы.
Тетя Изабелла сообщала, что виделась с мисс Диттон, которая произвела на нее большое впечатление. Поистине очаровательное существо. Спокойная, выдержанная, явно толковая и совершенно хорошенькая, но не слишком, что тоже было важно.
Пенни скривила губы и принялась заваривать чай. Когда она вынесла чай на веранду, отец и Джон сидели и курили, обсуждая капризы погоды.
— Моя судьба решена, — заявила Пенни, забыв о своей застенчивости теперь, когда все ее внимание было поглощено другим делом. — Она нравится тете Изабелле.
— Замечательно! — сказал мистер Бартлетт, кладя трубку на стол и откидываясь к спинке глубокого изогнутого кресла. — Она не сообщает, когда ожидать ее?
— В понедельник. Она прибудет поездом.
Пенни задумчиво пила чай мелкими глотками. Лицо отца, посматривающего на нее, хранило выражение любви и привязанности к дочери. Пенни мельком взглянула на него.
