Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай - [31]

Которые мешают нам ходить,

Должны везде быть убраны прилежно.

Покамест же велит природа нам

Вкусить отраду отдыха ночного».

И, в совершенной красоте своей,

Супругу Ева кротко отвечала:

«Творец и повелитель мой, всему,

Что ты велишь, без слов я повинуюсь;

Так повелел, устроил так Господь:

Он –  твой закон, ты –  мой; знать только это –

Для женщины –  счастливейшее знанье

И высшая ей в этом похвала.

Беседуя с тобой, я забываю

О времени и всяких переменах:

Все хорошо, лишь только б быть с тобой.

Мне сладостно и утра дуновенье,

И солнечный пленительный восход,

И пробужденных пташек щебетанье;

Люблю я солнца первые лучи

Над этою прекрасною страною,

Когда оно их от востока льет

На все цветы, плоды, траву, деревья,

Блестящие жемчужною росою;

И после теплых ласковых дождей

Люблю земли дыханье плодоносной;

Благословляю тихий, кроткий вечер,

Когда придет он, ночи тишину

И гимн ее поющей сладко птицы;

Благословляю дивную луну

Со звездной свитой –  эти перлы неба;

Но ни дыханье утра, ни восход,

Ни песни пташек утренних, ни солнце

Над этою прекрасною страной,

Ни блеск росы на всех цветах и листьях,

Ни аромат земли, дождем вспоенной,

Ни вечера приход, ни тишина

Прекрасной ночи с гимном нежной птицы,

Ни звездный блеск, ни дивный свет луны –

Ничто, ничто мне без тебя не мило!

Но для чего они должны сиять

Всю ночь? Зачем их свет великолепный,

Когда все очи в мире сон закрыл?»

И отвечал ей наш всеобщий предок:

«О совершенство в образе жены,

Дочь Господа и человека, Ева!

От вечера до утренней поры

Они должны свой путь свершать в порядке

Вокруг Земли и от страны к стране,

К народам, хоть еще и не рожденным,

Нести свой свет; для этого они

На небесах восходят и заходят.

Необходимо это, чтобы в ночь

Тьма древняя не завладела снова

Своим господством прежним, истребив

Природу всю и все, что есть живого.

Притом же эти нежные огни

Не только светят, а приветно греют,

Имеют разнородное влиянье.

Питают, увлажняют, умеряют

И придают всему, что на земле

Живет, способность восприять полнее,

Что солнца луч могучий ниспошлет.

Вот почему они, хоть тьма ночная

Скрывает их порой, –  не исчезают.

Не думай также, милая жена,

Что, если бы людей не стало в мире,

На небеса никто бы не взирал

И не хвалил бы Господа: мильоны

Созданий бестелесных на Земле

Живут вокруг, хоть нам они незримы,

Когда не спим мы и когда мы спим,

И созерцают, славя непрестанно,

И днем и ночью все Его дела.

Не слышали ль мы часто, как звучали

Со склонов откликающихся гор

Иль в чаще леса, в воздухе полночном,

Небесные над нами голоса,

По одному иль отвечая дивно

Друг другу пеньем во хвалу Творца?

Когда же здесь стоят они на страже

Иль странствуют во тьме ночной вокруг

Отрядами, их пенье раздается

В сопровожденьи звуков арф небесных,

В гармонию одну сливаясь с ними,

И песни эти разделяют ночь

И мысли наши к Небесам возносят».

Так говоря, они, рука с рукой,

К беседке подошли благословенной

Своей. То место выбрал сам Господь,

Когда все вещи строил Он на пользу

И наслажденье человека. Крыша

Беседки той составлена была

Из плотного сплетенья мирт и лавров

И прочих листьев, крепких и душистых;

И рос по обе стороны акант,

Зеленые же стены той беседки

Душистые высокие кусты

Образовали; все сорта прекрасных

Цветов росли там: ирис разноцветный,

Роскошнейшие розы и жасмин

Цветущими головками смотрели,

Мозаикой живых и нежных красок;

Внизу цвели фиалки, и шафран,

И гиацинт, беседки основанье

Богатою каймою обрамляя

Пестрей и ярче всяких дорогих

Каменьев на эмблемах драгоценных.

В беседку ту не мог войти никто

Из тварей остальных –  ни зверь, ни птица,

Ни червь, ни насекомое: мешал

Почтительный им страх пред человеком.

В такой беседке, тихой и святой,

В таком уединеньи благодатном,

Не спал, хотя бы в сказках, ни Сильван[110],

Ни Пан, ни дикий фавн лесной, ни нимфа;

Здесь, в благодатном этом уголке,

Устроила себе невеста Ева

Впервые ложе брачное свое,

И хор небесный песню Гименея

Им пел в тот день, как нежный Ангел брака

Ее привел ко праотцу людей,

В нагой красе прекраснее Пандоры[111],

Принесшей миру все дары богов –

Принесшей в мир, увы, подобно Еве,

И много тяжких бед, когда Меркурий

Привел ее с высот небесных к сыну

Иапета[112] безрассудному; она

Красой своих очей людей пленила,

И Зевс жестоко отомстил тому,

Кто смел украсть его огонь священный.

И вот, придя в тенистый свой приют,

Они у входа стали, обернулись

И под открытым небом принесли

Хвалу Тому, кто создал землю, небо

И все вокруг, что видели они, –

И шар луны, вверху сиявший нежно,

И многозвездный темный небосвод.

«Ты сотворил и ночь, Творец Всесильный,

Ты сотворил и день, в который мы

Окончили свой труд определенный,

Счастливые и помощью взаимной,

И сладкою взаимностью любви,

Венчающей собой блаженство наше,

Которое Ты, Господи, нам дал!

Ты создал это радостное место.

Для нас двоих обширное чрезмерно, –

Для нас, которым не с кем разделить

Великое даров Твоих обилье –

Без потребленья падают они!

Но обещал Ты нам происхожденье

От нас народа, коим вся Земля

Наполнится, –  и будет вместе с нами

Хвалить Он благость вечную Твою,

Свершая ль бодро днем свой труд урочный

Иль, как теперь, вкушая дар Твой –  сон».

Так молвили они единодушно;

Других они обрядов не имели,

Как обожанье чистое Творца,