Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай - [29]

Сверкая взором пламенным, как лев;

Затем он образ тигра принимает,

Который видит где-нибудь в лесу

Играющих двух ланей: он ложится,

К земле прижавшись, привстает не раз,

Следя за ними, снова прилегает

И как бы ждет момента, чтоб, на них

Вдруг кинувшись, схватить обоих в лапы.

И вскоре первый из мужей, Адам,

Любовно к Еве, первой из всех женщин,

Речь обратил, и Дьявол, услыхав

Столь нового ему наречья звуки,

Насторожась, весь обратился в слух:

«Единая участница и также

Единая часть радостей моих,

Которая дороже мне всех прочих!

Не правда ли, создавшая нас Сила,

Которая для нас и этот мир

Обширный сотворила, бесконечно

Добра и в вечной доброте своей

Безмерно щедро раздает нам блага!

Она из праха нас произвела

И поселила здесь, в блаженстве этом,

Которого не заслужили мы

Ничем, и ничего не можем сделать,

Что было б нужно ей; Она не просит

От нас иной услуги, кроме той,

Чтоб заповедь одну мы соблюдали,

И легкую: из всех дерев в Раю,

Которые плодов приносят дивных

Так много и столь разных, –  не вкушать

От одного –  от Дерева познанья,

Растущего здесь рядом с древом жизни.

Так близко к жизни наша смерть растет!

Что значит смерть –  не знаю, но, конечно,

В ней что-нибудь есть страшное: ты помнишь,

Как нас с тобой Господь предостерег,

Что, этот плод вкусив, умрем мы смертью.

Он этим возложил на нас один

Знак послушанья, после многих знаков

Могущества и власти, нас поставив

Владыками созданий всех Своих

И на земле, и в воздухе, и в море.

Не будем же мы тягостным считать

Запрет столь легкий –  мы, кому так много

Дано на свете радостей иных

И наслаждений выбор бесконечный!

Восславим лишь Его, превознесем

Его неисчерпаемую благость

И предадимся сладкому труду –

Подрезывать растущие деревья

И за цветами этими ходить;

Пусть это –  труд: с тобой он так приятен!»

И отвечала Ева: «О мой милый,

Ты, для кого и от кого на свет

Явилась я! Плоть от твоей я плоти,

И без тебя мне в жизни цели нет!

Ты –  мой глава и мой руководитель!

Святая правда все, что ты сказал:

Конечно, Богу мы должны вседневно

Хвалу и благодарность возносить,

Особенно же я, которой участь

Еще твоей счастливей: для меня

Ты –  драгоценный друг, который выше

Меня во многом, между тем как ты

Подобного себе не сыщешь друга.

Ах, никогда я не забуду дня,

Когда я в первый раз от сна очнулась

В тени, на ложе из цветов, дивясь,

Кто я и где я, как туда попала,

Откуда, кем туда принесена.

Невдалеке журчал ручей, который

Тек из пещеры и вливался вскоре

В прозрачный пруд, где тихая вода

Была недвижна, светлая, как небо.

Неопытна, к нему я подошла

И прилегла на берегу зеленом,

Чтоб в озеро то светлое взглянуть,

Которое вторым казалось небом.

Я наклонилась –  и под гладью водной

Я увидала вдруг смотревший образ,

Который мне навстречу наклонялся.

Я отшатнулась –  отшатнулся он;

Но он мне полюбился, –  я нагнулась

Опять –  и он приветно вновь нагнулся,

Мне отвечая взорами любви.

Я посейчас бы на него смотрела,

Мечтою бесполезною томясь,

Когда б не прозвучал вдруг некий голос,

Который научил меня, сказав:

“Прекрасное созданье! То, что видишь

Ты там внизу, в воде, есть ты сама;

Та тень с тобой пришла, уйдет с тобою.

Иди за мной: тебя я приведу

Туда, где будешь встречена не тенью

И не ее там будешь обнимать;

Там будет тот, чей истинно ты образ,

И неразрывно будет он твоим;

И, принеся ему созданий много,

Тебе подобных, наречешься ты –

Мать рода человеческого”. Зова

Незримого могла ль я не послушать?

И вскоре я увидела тебя,

Прекрасного, высокого, под кленом.

Но все ж мне показался образ твой

Не столь прекрасным, не настолько милым

Не столь любовно-кротким и приятным,

Как то виденье в зеркале воды.

Я прочь пошла, но ты воскликнул: “Ева

Прекрасная, вернись! Зачем бежишь?

Ты от того бежишь, кто дал начало

Тебе самой: ты плоть, ты кость моя!

Чтоб бытие имела ты, я отдал

Из бока, возле сердца моего,

Моей часть жизни собственной; утехой

Бесценною ты будешь для меня;

В тебе я часть души ищу, ты будешь

Второю половиною моей!”

И с этими словами нежно руку

Ты взял мою, и уступила я,

И с той поры узнала я, о милый,

Сколь мужество и мудрость превосходят

Красу, что в них лишь –  истинно краса!»

Так с ним праматерь наша говорила

И взором целомудренной любви

И преданности нежной на супруга

Смотрела, обхватив одной рукой

Стан праотца людей; нагою грудью,

Вздымавшейся под золотом кудрей,

Она на грудь супруга прилегала;

В восторге он от красоты и нежной

Покорности ее, ей улыбнулся

Блаженней, чем Юпитер улыбался

Юноне, тучки оплодотворяя,

Из коих май цветочный сыплет дождь,

И поцелуй любви чистейшей нежно

Напечатлел на розовых устах.

И с завистью тут Дьявол отвернулся,

Но все ж, ревнуя, искоса смотрел

На них, и так роптал он сам с собою:

«Вид ненавистный, вид, мучений полный!

Они вдвоем, в объятиях друг друга,

Счастливейший в Раю имеют Рай,

Вкушая здесь блаженство во блаженстве;

А я меж тем судьбою брошен в Ад,

Где ни любви, ни радости нет вечно,

Где пылкие желанья лишь –  из мук,

Конечно, не легчайшие –  нас мучат,

Неутолимой жаждою томя.

Однако мне запомнить все же надо

Слова, от них услышанные мной.

Здесь, кажется, не все принадлежит им:

Есть роковое дерево одно,

Которое зовут познанья Древом, –

Им от него вкушать запрещено.

Познанье им запрещено? Доверья