Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай - [33]

Так молвил Херувим. Отпор суровый,

При юношеской прелести его,

Подействовал с неотразимой силой.

Стоял, смущен и уничтожен, Дьявол

И чувствовал Добра все обаянье,

Всю чистой добродетели красу;

Он видел это и терзался горько

Своей утратой; более ж всего

Он тем был опечален, что другие

Заметили, как изменился он.

Но все-таки не показал он вида

Смущенья или страха и сказал:

«Что ж, если биться должен я, то лучший

Пусть бьется с лучшим –  с тем, кто вас послал,

А не с послами иль со всеми вместе:

Тогда я больше славы получу

Иль меньше потеряю».

«Этот страх твой, –

Ему Зефон отважно возразил, –

Лишь избавляет нас от испытанья,

Которое могло бы показать,

Что может сделать даже самый слабый

Один противу грешника, который

Бессилен потому, что грешен он».

Враг промолчал, весь яростью объятый;

Без слов вперед немедленно он шел.

Так гордый конь обузданный ярится,

Грызя свои стальные удила.

Бежать считал напрасным он: от страха

Пред Вышним у него сжималось сердце,

Хоть больше ни пред кем он не дрожал.

И скоро уж пришли они на запад,

Где, полукруг свой обойдя, сошлись

Две стражи и, сомкнувшися, стояли,

Дальнейших приказаний ожидая.

И громко возгласил им Гавриил:

«Друзья, я слышу топот ног поспешных,

Идущих к нам, и сквозь ночную тьму

Итуриила и Зефона вижу,

А с ними кто-то третий там идет

С осанкой гордой, царственной, хоть тусклым

Является его высокий образ.

По облику его и по походке

Я в нем Владыку Ада узнаю;

Едва ли он уйдет от нас без боя.

Итак, держитесь твердо: у него;

В очах я гордый вызов замечаю».

Едва он кончил, подошли к нему

Два Ангела и вкратце рассказали,

Кого они с собою привели,

Где найден он и за каким занятьем,

Какой имел он вид и как сидел.

Взглянув сурово на него, промолвил

Тут Гавриил: «Как смел ты, Сатана,

Предел нарушить, за твои деянья

Предписанный тебе, и помешать

Святому исполненью долга теми,

Кто, не греша, как ты, имеет силу

И право вопросить тебя: зачем

Вошел ты в это место и, как видно,

Намерен был нарушить мирный сон

Тех, кто живет блаженно волей Бога?»

Ему сказал с презреньем Сатана:

«Ты, Гавриил, считался в Небе мудрым,

И сам тебя считал я таковым,

Но твой ответ внушает мне сомненье.

Кто в мире любит муку и печаль?

Кто, если он сумел найти дорогу,

Не вырвался б из Ада, хоть и был

К нему он присужден? И ты, конечно,

Сам поступил бы так, как я; ты стал бы

Искать подальше от мучений места,

Надеясь отдых там себе от них

Найти, увидеть радость вместо горя.

Для этого и я сюда пришел.

Тебе, быть может, это непонятно:

Ты Зла не испытал, а ведал только

Одно Добро. Ты ставишь мне в вину,

Что смело я Того нарушил волю,

Кто покарал нас, –  пусть же Он запрет

Железные свои затворы крепче,

Коль хочет вечно нас держать во тьме.

Вот все, что я отвечу. Остальное

Все верно: я действительно был там,

Где найден, как рассказывали эти, –

Но в этом ни насилья нет, ни Зла».

Так молвил он во гневе. Воин-Ангел

Презрительно ему, с усмешкой легкой,

На объясненье это отвечал:

«Какая жалость! Небо потеряло

Прекрасного о мудрости судью

С тех пор, как изгнан Сатана, который

От глупости своей так пострадал!

Теперь вернулся он, бежав из плена,

И выражает нам свои сомненья,

Насколько мудры те, кто вопрошает,

Как смел из Ада он прийти сюда,

Не получив на это разрешенья.

Столь мудрым он свое считает бегство

От справедливой кары и от мук.

Что ж, рассуждай как знаешь: ты увидишь,

Что гнев, который на себя навлек

Ты этим бегством, всемеро отмерит

Тебе за это и прогонит в Ад

Тебя со всею мудростью твоею,

Которая еще не поняла,

Что нет тех мук, которые могли бы

Насытить бесконечный Божий гнев,

Столь безрассудно вызванный тобою.

Но почему же ты пришел один?

Зачем весь Ад не вырвался с тобою?

Иль муки прочих меньше, чем твои?

Иль, может быть, тебе сносить страданья

Трудней, чем им? О мужественный вождь,

Бежавший первым от своих страданий, –

Когда б ты объяснил причину бегства

Тем воинам, которых ты покинул,

То, верно бы, бежал ты не один!»

Нахмурясь мрачно, Враг ему ответил:

«Бесстыдно насмехающийся Ангел!

Ты знаешь, что умею я сносить

Страдания ничуть других не хуже;

Ты знаешь сам, как крепко я стоял

В бою, в котором гром к тебе на помощь

Пришел и поддержал твое копье,

Без этого не страшное нимало!

Из слов твоих, как прежде, вижу я,

Насколько ты в делах войны несведущ:

Не понимаешь ты, что верный вождь,

Недавно потерпевший неудачу,

Не станет всею силой рисковать,

Сначала сам опасность не измерив.

Для этого решился я один

Перелететь ужасную пустыню,

Чтоб высмотреть вновь сотворенный мир,

О коем Ад был полн различных слухов,

Надеясь лучший здесь найти приют

Для войск моих, измученных борьбою, –

Здесь, на земле, иль в воздухе вверху, –

Хотя б пришлось из-за владений новых

Еще раз испытать, что можешь сделать

Ты со своею всей нарядной ратью,

Которая пригодна лишь на то,

Чтоб вашему услуживать Владыке

На Небесах да сладко гимны петь,

Перед Его престолом пресмыкаясь,

На честный же едва ль способна бой».

Ему ответил быстро Ангел-воин:

«Сказать и тут же взять слова назад,

Назвать разумным бегство от страданий

И тут же в оправданье привести

Желанье отыскать приют для войска –

Все это обличает не вождя,

А гнусного лжеца, чья ложь открыта!

Себя ты смеешь верным называть –

Ты, Сатана? Какое оскверненье