Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана - [200]

Он так и просиял.

— Нет, посмотрите только на старину Артура! Я страшно извиняюсь, что семь шкур с него спустил. Знаешь ли, я слыхал, что тебя Даннинги подобрали и что ты там вкалывал. Я решил, че на тебя глядеть приезжать. Старина Бу дважды людей не метит — одного раза хватает. Не думал, не думал, что ты снова встрепенешься.

— Ты убил Вильму? — спросил Артур.

Но Уаксвелл рассматривал меня.

— А ты, друг Макги, еще больше меня удивил, чем эта баржа толстозадая. Я готов был поклясться, что повышибал твои слабые мозги, когда запихивал тебя в машину. — Он хихикнул. — Здорово я задергался, когда ты пропал. Но я все высчитал.

— Поздравляю.

— Это, должно быть, тот жирный говнюк, Кэл Стеббер. Такой весь из себя умный. У него должен был кто-то там быть, потому как от Артура пользы мало. Подъехать, забрать тебя из машины и в штопку сдать. Это ты, Макги, Стеббера на меня навел, сообщив ему, где в последний раз Вильму видели? Так что, я так понимаю, когда я отъехал, он туда вломился и пристрелил обоих, а потом позвонил и номер моей машины сообщил, зная, что может пришить это мне, а уж ему-то безопаснее будет, если обо мне закон позаботится. Может, он даже надеялся на те денежки, что Вильма уволокла, лапу наложить, покуда я в бегах. Но сдается мне, они никуда не денутся, покуда я за ними не вернусь. Этот маленький толстяк жизнь мне попортил, что есть, то есть. И убил одну из лучших баб, о какой лишь мечтать можно, до того, как я ее уломал как следует. Но старину Бу удача не оставляет. Вон еще одну послала, того же типа, только помоложе и побольше, а, кошечка?

Он лениво притронулся лезвием к ее руке у самого плеча. Она дернулась, но не издала ни звука. Там, где он дотронулся, ткань туго натянулась и выступило яркое красное пятнышко.

— Так Вильму убил ты, — сказал Артур.

Уаксвелл грустно взглянул на него.

— Теперь Бу не тратит попусту то, что здорово. Такая крохотулечка… Но, скажу я тебе, ровно такая, какую старый Бу удержать мог. А что случилось, Артур, мальчик мой, так это то, что она любила, чтобы все покруче шло, и, по-моему, во вторую ночь после того, как ты там побывал, мы здорово поддали и что-то там не так сделали. Поймал я ее не так, что ли, и спину ей вывихнул действительно сильно. Утром она даже на ноги не могла подняться. И Боже ты мой, как она злобствовала, словно была королева, а я бродяга какой. Я, видите ли, должен был ее бережно на руках в машину отнести и рвать со всех копыт в больницу. Но мне так фигово было, я сказал, что рано или поздно это сделаю.

В жизни еще не слыхал, чтобы женщина так грязно ругалась, чтобы меня обзывала, как эта. И не успокаивалась, даже когда я по-хорошему просил. Так что я к ней подошел и просто, чтобы дать ей понять, что к чему, один только раз большим да указательным горлышко сдавил. Она посмотрела, глазенки-то вылупились, лицо темно-красным налилось. Грудка вздымалась, пытаясь воздух втянуть. Должно быть, я ей чего-то там повредил. Она руками всплеснула, побилась немного, язычок высунула, а потом, понимаешь, мертва стала, как тряпка, аж вся пурпуром пошла. Артур, я действительно не хотел делать это так, как вышло, но, перерыв ее вещи, нашел достаточно денег, так что, если б знал о них, так специально придушил бы. Она в реке Чатхэм, с глубокого края залива Гавельер, и она сама, и ее прелести. И на дне ее, хорошо прикрученный, бетонный блок удерживает. Даже часики ее бриллиантовые там с ней вместе, потому что, когда денег хватает, можешь себе позволить умным быть.

— Полоумным, — вставил я.

Он посмотрел на меня с легким осуждением:

— Мальчик, я пытался полюбить тебя, но что-то мне никак не удается.

— Бу, ты кучу хороших вещей на эти деньги приобрел. Люди начинают интересоваться, откуда у тебя столько. И мотороллер бедной толстушке Синди купил. Это привлекает внимание. Ты пытался заставить меня проглотить эту шитую белыми нитками историю про девушку, которая выглядела совсем как Вильма. Ты занервничал насчет меня и бросился молотить направо и налево. Крейна Уаттса напугал до чертиков. Черт, старик, ты даже не избавился от вещей Вильмы. Как насчет тех черных кружевных трусиков, в которые Синди пыталась и не могла влезть?

— Да я их и не нашел, пока… Макги, ты не проговорился. Синди тебе это рассказала, да? А что еще она тебе рассказала?

— Все, что ей на ум пришло.

— Ну, однажды я доберусь и до нее. И хорошенько. Хватит болтать. Мне нужно яхту осмотреть. Артур, найдешь мне кусачки и проволоку. Давай, малыш, шевелись!

Когда Артур вернулся с тем, что он требовал, и медленно направился к Буну, то даже я мог определить, что он хочет разыграть. Я приготовился сделать все, что в моих силах, не чувствуя ни малейшего оптимизма. Последовал неловкий бросок, удар по телу, и не успел я и полпути пройти, как Артур попятился назад и тяжело упал. Я снова сел. Артур сел на полу, с бегающим взглядом и окровавленными губами.

Бун убрал мешавшие ему волосы Чук, двумя пальцами взялся за кончик уха и приложил лезвие ножа к виску. В его голосе не было и следа ярости, когда он сказал:

— Еще всего один раз, еще одно маленькое непослушаньице — и я отхвачу этот чудный кусочек мяса и заставлю ее протянуть его тебе, влюбленный ты мой.