Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана - [199]

Со стоном, перекрывшим соло на барабане, Артур ринулся прямо на ствол пистолета, которым Бун оглушил Чук. Тогда. Бун просто-напросто нагнулся, приставил ствол к ее затылку и ухмыльнулся ему в лицо. Артур замер с неловко занесенной для удара рукой и отступил. Уаксвелл переложил револьвер в левую руку, правую засунул за ремень и заученным движением выхватил узкое гибкое лезвие. Сделав шаг вперед, поднял ее голову за волосы, приставив снизу нож к горлу, и позволил ей снова упасть, стукнувшись лбом о ковер. Артур отступил еще дальше. Уаксвелл направил пистолет мне в живот и сделал безошибочно ясный повелительный жест. Я бросил дубинку на желтую кушетку.

— Выруби музыку! — рявкнул Уаксвелл.

Я выключил. Теперь тишину нарушало лишь мерное гудение двигателей.

— Макги, если не хочешь, чтобы из твоих трюмов три месяца воду откачивали, то пусть никто не своевольничает. Сейчас мы вот что сделаем. Ты, Макги, поднимешься наверх, в рубку. Смотри, чтобы мы на пень не напоролись, и давай задним ходом к моей лодке, да полегче. И ежели захочешь оттуда, сверху, сообщение послать, так я услышу, как электрогенератор заработает, и перережу ей глотку. Артур, мальчик, пойди-ка возьми крюк и отцепи от моей лодки нижний канат, да быстро, как только подойдем. Теперь пошевеливайтесь.

Мне нисколько не полегчало от того, что я понял, как он это проделал. Спрятался в какой-нибудь бухточке под свисающими ветвями ризофора, пропустил нас с огнями и музыкой по узкому проливу вперед, а потом выскочил и догнал нас, круто завернув с правой стороны к корме. Стукнулся о борт, издав тот низкий звук, что донесся до меня снизу, выключил двигатель, подпрыгнул, ухватился за перила и вошел через боковой вход, чтобы с пистолетом в руке схватить в камбузе ничего не подозревающую Чук.

Мы разворачивались, двигаясь к острову, и во избежание неприятностей я сбавил скорость, включив один двигатель на передний ход, а второй на задний, чтобы судно постепенно развернулось вокруг собственной оси. Я не нуждался в особом напоминании о том, чтобы не напороться на пеньки. Приливное течение подтачивало старые острова. Ризофор и водяные дубы глубоко врастали корнями в почву, а потом засыхали, и ствол уносило водой. Но твердые подводные части, обломанные куски ствола, как правило, оставались там, как якорь, эти мертвые толстые корни. Если наткнуться на такой пенек, он согнется и может просто скользнуть по днищу. Но если напороться на него под определенным углом, то может пробить дыру сантиметра в три даже в красном дереве.

Я отвел «Флэш» назад, поводил прожектором по воде и осветил белую лодку.

— Зацепи ее с кормы, слева, — крикнул я Артуру. Когда мы подошли поближе, я услышал, как она стукнулась о корпус. Оглянулся и увидел, как Артур зацепил канат, вытащил его и обмотал вокруг крепежной утки.

— А теперь плыви вперед так же, как и раньше, — пролаял снизу Уаксвелл. — Только самым малым. Как увидишь судно — пой погромче. И заруби себе на носу, старина, помни, сволочь, я вас тут всех троих замочить могу и сам смоюсь, так что будь паинькой. Артур, оторви там свою задницу да принеси ведро холодной воды для барышни.

Артур спустился вниз. Я вел яхту по проливу, едва касаясь штурвала. Полсотни потрясающих идей одна за другой приходили мне в голову, и, наверное, половина из них сработала бы, но любая оставила бы Чук побелевшей, сморщенной и безмолвной. По своей великой гениальности я поставил этого ублюдка в положение, когда терять уже нечего.

Мы вышли из пролива, двигаясь к морскому заливу, и первые волны начали поднимать яхту. Я обернулся, заслышав голоса на корме, и увидал там всех троих. Безмолвную и безразличную ко всему Чук со связанными сзади руками, склоненной головой и черными волосами, падавшими на лицо Уаксвелла, по-братски положившего ей на плечо руку с поднятым ножом, который он прижимал большим пальцем.

Увидел, как Артур, следуя указаниям Уаксвелла, подвел белую лодку ближе, отвязал ее, перелез, спрыгнул туда и передал на яхту непромокаемую сумку со снаряжением и припасами, ружье и, судя по всему, тяжелый деревянный ящик. Мы прошли морской залив, и мелководье осталось позади. По приказу Уаксвелла Артур вытащил небольшой кормовой якорь, поднял его повыше и с силой бросил на дно приподнятой лодки, потом вытащил его на канате и ударил еще пару раз. К этому времени корма лодки Уаксвелла уже затянулась за угол, и мне пришлось компенсировать это поворотом рулевого колеса. Когда вода поднялась до половины корпуса, он велел Артуру отвязать канат. Прокричал мне, чтобы я направил на лодку прожектор. Оставшись в пятнадцати метрах за кормой, она в последний раз блеснула белым пятном и затонула.

— Макги, установи направление на юго-запад, — крикнул он, — переключи на полный, поставь на автопилот и спускайся вниз!

Он сидел на кушетке за спиной у Чук. Отдыхал. Ей пришлось сидеть очень прямо со связанными за спиной руками, и она опустила подбородок, свесила голову на грудь. Он посадил нас метрах в пяти перед собой на стулья, велев держать руки на коленях.

Поглядев, покачал головой:

— Глазам своим не верю. Надо же было такую яхту выбрать! Сидя там, в укрытии, я хорошо продумал, какая мне нужна. Отбросил некоторые, усиленно-эскадренного типа. И что нужно ее подстеречь на выходе из Эверглейдза, где у вас скорее всего будут полные баки, а потом хорошенько научить экипаж делать то, что нужно старине Бу. И Боже ты мой, кто идет! «Дутый флэш», о которой я еще на Марко слыхал, когда вы у острова Рой-Кэннон стояли. Дескать, те люди, что у Арли Мишона лодку напрокат взяли, ту, на которой ты в Гудланд приезжал, с заклеенным названием. Сукин ты сын, мать твою. Боже, Боже!