Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана - [202]

— Я те ясно сказал, девка?

— Пожалуйста, пожалуйста, — тихо и изнуренно проговорила она.

— Видать, киска, у тебя в спине-то сил побольше, чем в ногах будет. — Он принялся ласкать ее грубо и небрежно — грудь, живот, бока, бедро, а она стояла ровно, терпя это, как кобыла на аукционе. Потом он подтолкнул ее к камбузу. Сделав два неверных шага, она обрела равновесие и медленно, не оборачиваясь, пошла вперед. То ли она действительно двигалась в полубессознательном состоянии от сотрясения мозга, то ли по-своему притворялась. В первом случае это могло смягчить для нее все происходящее. Если же она просто была умна, мне следовало быть проворнее, чтобы воспользоваться той большей степенью свободы, что она мне предоставляла.

Когда Бун с кусачками в руках склонился над Артуром, я решил попробовать провернуть одну из своих идей.

— Лучше меня первого, Бу.

— Почему?

— Я включил резервные аккумуляторы, а там нет регулятора. Уже давно пора переключить обратно. Я время примерно оцениваю. А то они сгорят. Так что если ты сперва развяжешь меня, сможешь сходить туда со мной, и я их выключу.

— А че ты переживаешь за аккумуляторы, которые не твои больше, а?

— От них питание к сигнальным огням поступает, и если они вдруг погаснут, ты, Бу, можешь начать нервничать, да еще с пистолетом в руках.

— Дело говоришь, сволочь!

Он освободил меня и, когда мы прошли вперед, прихватил из камбуза Чук и потащил за собой, чтобы она не вернулась в салон и не освободила Артура. Он явно не собирался делать никаких ошибок. Идя перед ним с приставленным к спине стволом, я отчаянно пытался решить проблему уравновешивания компаса. Компас, контролировавший автопилот, был укреплен впереди, подальше от всего металлического, что могло вывести его из строя, и находился в деревянном ящике на ровной поверхности за крышкой переднего люка. Я хотел поменять направление у автомата с юго-западного на юго-восточное. Ну ладно, значит, надо передвинуть магнит на север, то есть налево. И раз север сзади, то это означает, что мой кусок металла надо положить… с той стороны, налево. И это должно быть не очень сильно. Если я придвину его слишком близко, Уаксвелл почувствует изменение, когда мы ляжем на новый курс. А слишком маленькое смещение курса нас не спасет. И внизу, под этим люком, не было ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к аккумуляторам. Но там, внизу, у меня был большой гаечный ключ, не влезший в ящик с инструментами и лежавший в боковом стеллаже. А еще там, внизу, был переключатель, вышедший из употребления, но так и не снятый. Он управлял отдельным передним насосом, пока я не вывел все три на единый пункт управления. Нужно было действовать в темноте и быстро. Я поднял крышку люка, велел ему придержать ее и спрыгнул вниз. Мгновенно схватив ключ, сунул его на полку сзади, слева от ящика с компасом. Потом протянул руку, нащупал бесполезный переключатель и опустил рукоятку. Немного погодя передвинул ключ поближе к компасу.

— Давай, Макги, вылезай оттуда.

— Все уже сделано, — бодро сообщил я. Потом подпрыгнул и уселся на краю люка, болтая ногами, небрежно изучая костяшки пальцев, словно я их повредил.

— Давай, — нетерпеливо торопил он. Повернувшись, чтобы вылезти, я нащупал ногой рукоятку ключа и придвинул его еще ближе к ящику с компасом. Потом, почувствовав, что курс меняется, споткнулся о крышку люка и упал, чтобы отвлечь его внимание. Он по-кошачьи ловко отпрянул, отпустил крышку люка и направил на меня пистолет.

— Да я вон на том проводе поскользнулся, Бу, — сказал я извиняющимся голосом.

— Давай обратно на свой стул, мальчик.

Когда мы вернулись в салон, я услышал, как, словно в ответ на мои молитвы, застучал по палубе над головой легкий дождик. Я сомневался в том, что Уаксвелл имел какую-либо подготовку в использовании навигационных приборов для определения курса, но при этом чертовски хорошо понимал, что он мог, взглянув на звезды, обнаружить, что мы сменили курс.

Мы с Артуром сидели на стульях, Уаксвелл давал нам инструкции о том, как нужно себя вести, если нас постараются перехватить с моря или с воздуха. Он останется внизу со связанной девушкой, приставив ей к горлу нож. А если нас попытаются взять на абордаж, то, по его оценке, у него были неплохие шансы уложить их на месте.

— Это тот пистолет, на котором был глушитель? — спросил я.

— Проклятая штуковина, по почте заказанная, — сказал он. — Слишком громкий. Я его тогда еще раз испробовал, когда ночью домой приехал. Ни фига он не глушит.

Шаркая ногами, в комнату вошла безучастная ко всему Чук и принесла ему кофе с бутербродами. Он поставил поднос на колени, усадил ее слева от себя, держа нож в левой руке, поближе к ее ребрам, а справа от себя положил пистолет и, не спуская с нас глаз, принялся поглощать сандвичи. Я старался принять хоть какой-нибудь сигнал или намек от Чук. Она сидела по-прежнему безучастная, со сложенными на коленях руками. Двигатели, включенные на самую высокую скорость, ревели, вызывая слабую ответную вибрацию, дребезжание и позвякивание. Пролив был, как никогда, спокоен, по-прежнему накрапывал дождик. Я знал, что рано или поздно он поднимется в рубку проверить приборы и направление компаса. Я понимал, что изменил его, но не имел никакой возможности определить насколько. Мне хотелось отвлечь его. Взглянув на часы, с удивлением обнаружил, что было уже около десяти.