Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана - [189]

— Он все еще там.

— А как ты… добрался до того места, где я тебя нашел?

— Я полз. Артур, ты вернулся. Держись этой мысли. Она для тебя может кое-что значить. Ты вернулся.

— А почему он все еще там?

— Мне… сдается, это гостеприимство. Помолчи. Я попытаюсь поразмышлять.

— Но, может… Мы слишком долго ждем, — сказал он. — Я должен отвезти тебя в больницу и вызвать полицию.

— У тебя очень тривиальный подход. Но все равно помолчи.

Когда я все обдумал, то велел ему ехать на юг по шоссе, среди ночных зарослей кипарисов, рекламных щитов и придорожных дренажных канав. На шоссе не было ни единой машины, и я достал пистолет. Пришлось с помощью левой ладони обернуть вокруг него правую, немного помогая тому пальцу, что лег на курок. Я разрядил его в пространство пустыря. На обратном пути, по дороге в больницу, тщательно проинструктировал Артура.

Он остановил машину у входа в приемный покой. Помог мне войти в здание. В глазах двоилось все реже и реже. Я мог чувствовать помертвевшие конечности. Но без осязания. Было ощущение, будто на руке плотно облегающая толстая кожаная перчатка до самого локтя и такой же чулок на ноге. Это была маленькая больница на окраине города, но они делали большое дело. Кругом суетился медперсонал, белый нейлон становился влажным от свежей крови. Приезжали доктора и родственники. Кто-то кричал в процедурной, но потом внезапно замолчал, даже слишком внезапно. В коридоре на стуле у стола регистратора сидела всхлипывающая женщина, а мужчина с покрасневшими веками поглаживал ее по плечу. Артур делал безуспешные попытки привлечь к нам внимание. Медперсонал скользил по мне отсутствующим взглядом, пока наконец спешащая куда-то медсестра, проскочив было мимо, не остановилась, вернулась и поглядела на меня, сочувственно поджав губы. Она пересадила меня в кресло пониже, где могла рассмотреть мою голову.

— Рана от огнестрельного оружия, — произнесла она.

— Да, действительно.

— Только этого нам не хватало, — сказала она. Потом позвала санитара и велела сейчас же уложить меня на койку в травмпункте «В». Не успел я со стоящим рядом Артуром пробыть там и пяти минут, как в комнату влетел молодой приземистый рыжеволосый доктор в сопровождении высокой тощей рябой сестры. Он опустил лампу пониже и склонился над моей головой. Его пальцы с пинцетом сновали, как деловитые мышки.

— Сколько времени прошло? — спросил он Артура.

— Примерно три часа, — сказал я. Похоже, он слегка удивился, получив ответ от меня.

— А сейчас как вы себя чувствуете? — спросил он меня.

— Подстреленным.

— У нас тут сегодня нет настроения выслушивать остроты. Семь местных молодых ребят оказались в машине, которая минут сорок назад не смогла вписаться в поворот к северу отсюда. Одного мы потеряли по дороге сюда, другого — здесь. И как черти вкалываем, чтобы не лишиться еще двоих. Мы ценим сотрудничество пациента.

— Извините. Я чувствую психическое возбуждение, доктор. Но боли нет. Когда вернулся в сознание, в глазах двоилось, и я не мог ни чувствовать всей правой половиной тела, ни управлять ею. Симптомы постепенно ослабевают, но вся правая сторона напряжена, словно каждый мускул натянут.

— Почему вы так долго протянули и как это случилось?

— Я был один. Пришлось ползти к тому месту, где меня заметили.

— Кто в вас выстрелил?

— Я сам. Это был несчастный случай. Совершенно дурацкий несчастный случай. Пистолет у этого господина.

— За городом?

— Да.

— Мы вызовем помощника шерифа составить протокол. Так положено.

Он выключил верхний свет и посветил тоненьким направленным лучиком сначала в один глаз, потом в другой. Сестра измерила давление и пульс, я продиктовал имя и адрес. Рыжий вышел и вернулся с врачом постарше. Тот осмотрел меня, они зашли за угол, и оттуда донеслось несколько слов из тех, что говорят Бену Кейзи. Одна фраза — ну прямо телевизионное клише: внутреннее кровоизлияние.

Доктор постарше ушел. Рыжий вернулся ко мне и сказал:

— Похоже, вам сегодня крупно повезло, мистер Макги. Пуля попала как раз в границу волосяного покрова под таким углом, что задела череп, но не проникла внутрь, прошла два сантиметра под кожей и потом, видимо вращаясь с момента попадания, прорвалась наружу. Сильный удар в так называемый внутренний мыщелок плечевой кости может парализовать руку. Левое полушарие мозга контролирует двигательные и сенсорные нервы правой половины тела. Мы считаем, что такой суровый удар вполне мог вызвать омертвение и парализовать двигательные функции с этой стороны, а также работу нервной системы, способность отдавать и принимать команды правой стороной тела. Ощущение и контроль восстанавливаются так быстро, что мы думаем, вы через день-два сможете нормально себя чувствовать и владеть конечностями. Я не вижу никаких признаков сотрясения мозга, за исключением небольших кровоизлияний в области попадания и медленного кровотечения. Так что мы вас тут подержим несколько дней под наблюдением. Сейчас сестра промоет рану и подготовит к наложению небольших швов. — Он взял шприц, поднял к свету. — Это просто для того, чтобы заморозить тот участок и избавить вас от неприятных ощущений.