Рассказы про «Катюшу» - [41]

— Решение исходило от Военного Совета фронта… Впрочем, пакостить можно и на нижних ступенях лестницы, — зло добавил генерал. — Рутковский еще пишет бумаги.

— Но в данном случае от него ничего теперь не зависит? — поинтересовался Якушев.

— Ничего. Но если будет неудача, этот «спец» выльет на нас всю свою желчь, а ее у него много.

Помолчали.

— Нам следует хорошо продумать план ведения огня, — сказал генерал, выражая вслух беспокоившую его мысль. — Надо обеспечить хорошую плотность огня…

…Встреча с генералом Болдиным состоялась в густой березовой роще. Командарм стоял, прислонившись к бронеавтомобилю, и по карте что-то объяснял полковнику-авиатору.

Назаренко и Якушев представились командарму.

— Очень хорошо, что уже прибыли, — отозвался генерал Болдин. — Времени у нас в обрез…

Закончив разговор с полковником, командарм пригласил Назаренко и Якушева в палатку, где располагалось полевое управление штаба армии.

На большом складном столе лежало множество карт и схем. Это были разведывательные данные о противнике. Их передала дивизия, которая раньше брала Дубровку и продвинулась на юго-запад. Донесения поступили и от разведчиков, высланных еще вчера.

На картах и схемах были обозначены линии проволочных заграждений, минные поля и огневые средства противника — его артиллерийские и минометные батареи. «Адреса» нахождения этих огневых средств были найдены не только визуальным наблюдением, но и подтверждены данными артиллерийской инструментальной разведки. Несколько часов назад над немецкими позициями пролетали наши самолеты-разведчики. Полковник-авиатор только что доложил командующему о результатах этих наблюдений: противник продолжает подтягивать резервы в район южнее Кирова, а здесь усиливает минные поля, роет новые траншеи, ставит спирали Бруно (гигантские ловушки из колючей проволоки).

Командарм сообщил Назаренко, что прорыв немецкой обороны решено осуществить на участке Мокрое — Крайчики. В первом эшелоне действуют 369-я и 324-я стрелковые дивизии, во втором — 108-я и 413-я стрелковые дивизии. Как только обозначится успех, в прорыв войдет 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Его поддерживает танковая бригада. В дальнейшем сюда будут подтянуты основные силы 50-й армии.

— Таков план, — заключил командарм. — Исходя из этого и надо строить артиллерийскую подготовку.

В течение двух часов генерал Назаренко и Якушев вместе с командующим артиллерией армии изучали данные разведки. Нужно было определить, какие участки на переднем крае немецкой обороны наиболее насыщены инженерными сооружениями и огневыми средствами, где расположены немецкие артиллерийские батареи и командные пункты, в каких районах следует ожидать сосредоточения ближайших резервов противника.

— Полагаю, длительность артиллерийской подготовки следует определить в 20 минут, — предложил генерал Назаренко. — Мы должны нанести удар не только внезапный, но и кратковременный. Семь полков БМ-13 смогут одновременно поразить цели, расположенные на всей площади, где намечается прорыв обороны. При этом на площади наилучшего поражения можно создать плотность огня, достаточную для подавления и уничтожения живой силы, а также для разрушения значительной части оборонительных сооружений противника.

Командующий армией утвердил это предложение. Была согласована и схема построения артиллерийской подготовки.

Теперь предстояло назначить конкретные цели каждому полку и дивизиону, отработать множество боевых документов. Генерал Назаренко вызвал в район Дубровки группу офицеров и приказал к 19 часам закончить эту работу.

Вечером Назаренко выехал в Большие Савки. Навстречу по лесным дорогам спешили стрелковые части. Они заканчивали марш в район Мокрое — Крайчики. Вскоре генерал свернул влево и поехал другой дорогой — по маршруту, где должны были пройти гвардейские минометные полки. Здесь еще было пустынно. Лишь на перекрестках дежурили офицеры, ждавшие подхода своих частей.

Генерал Назаренко прибыл в 310-й полк. Боевые машины все еще стояли на огневых позициях. Но связисты уже снимали телефонные линии, водители опробовали двигатели, заправляли машины горючим…

Выслушав рапорт командира полка гвардии подполковника Ковчур, генерал вместе с ним отправился в подразделения, чтобы побеседовать с командирами боевых машин.

Ответ держал молодой сержант. Он доложил бойко и кратко:

— Наша машина снимается с огневых в девятнадцать ноль пять. На опушке леса ждем подхода других машин. В девятнадцать двадцать наша батарея выходит на большак…

Генерал беседовал и с офицерами. Он убедился, что командиры батарей и дивизионов сделали все, чтобы марш прошел быстро и скрытно.

Маршрут движения полков лежал через ряд населенных пунктов. Командирам частей было указано, в какое время их полки должны пройти каждый из этих населенных пунктов. Это позволило всем частям продвигаться одновременно, но рассредоточенно, не мешая друг другу.

Ночь была темная. Но боевые машины и автомобили шли с потушенными фарами. Были выключены даже подфарники. Водители зорко всматривались в темноту. Как правило, шли небольшими колоннами, по четыре машины. На замыкающей машине в каждой колонне сигнальщик периодически включал и выключал электрический фонарь с зеленым светом. Это помогало ориентироваться колонне, идущей позади. На поворотах дороги также были выставлены сигнальщики.