Рано или поздно - [40]

— Да, прав. Жаль, несчастная об этом не знала. Я связался с управлением полиции в Лос-Анджелесе и ФБР, сообщил о женщине с Таймс-сквер. Мы обменялись мнениями. Мерзавец тот же самый, не сомневайся. И нож один, скорее всего с выкидным лезвием. Похоже, парень начал действовать и рано или поздно опять заявит о себе.

— Когда снизойдет вдохновение, — мрачно пошутил Дэн.

— Мы разослали предупреждения, — сказал Пятовски. — Пусть поостерегутся девки. Бизнес у них всегда был рискованным, а теперь вот это. Выберусь к тебе, навещу ваших копов, может, что-нибудь вместе придумаем. Совмещу приятное с полезным.

— Когда ты приедешь?

— Через пару недель. Примерно пятнадцатого.

— Хани ждет.

— Какая такая Хани? — подозрительно осведомился Пятовски.

Дэн рассмеялся:

— Увидишь, детектив! А пока сюрприз.

— Ладно. Теперь расскажи, как там у вас в солнечной стране насчет женщин?

— Насчет женщин полный порядок, — заверил Дэн, вспомнив Элли. — Они у нас замечательные. Потрясающие, я бы сказал.

— Неужели кого-то присмотрел? Впрочем, не удивляюсь, ты парень видный. Рад тому, что хотя бы по этой части у тебя все хорошо. Надеюсь, она обходится дешевле черенков с почками.

— Надейся-надейся. Я даже вас познакомлю, если, конечно, будешь вести себя цивилизованно.

— Если ей нравятся мужчины, которые ведут себя цивилизованно, то, спрашивается, что она делает с Дэниелом Патриком Кэссиди — грозой одиннадцатого района?

— Она заблудилась, Пятовски. — Дэн положил трубку и обвел кружком цифру пятнадцать на календаре с картинкой трактора Джона Дира[27].

Ему вдруг захотелось позвонить Элли, спросить, как дела, поблагодарить за вчерашнее — за еду, за разговор, за компанию…

Он набрал номер.

При звуке его голоса сердце у Элли подпрыгнуло.

— Я только что думала о тебе.

— Думала?

— Да. Хотела позвонить и поблагодарить. Мне очень понравилось.

— Мне тоже. Только со стейками вышла накладка. Извини. Панчо — настоящий негодяй.

Она рассмеялась:

— Все в порядке. В следующий раз… Дэн с радостью подхватил:

— Кстати, насчет следующего раза. Ты женщина занятая, знаю, но все-таки как насчет следующей недели? Я подумал, может быть, ты захочешь посмотреть мой виноградник.

— С удовольствием.

Она произнесла это настолько искренне, что он совсем осмелел.

— Мы могли бы где-нибудь потом поужинать.

— Где?

— Например, у «Молли». — Элли улыбнулась:

— У моей конкурентки?

— Отнюдь, у нее итальянская кухня, у тебя — французская. И вообще, это не кафе, а траттория.

— В таком случае не возражаю.

— Отлично.

Некоторое время они помолчали, окутанные шелковой паутиной тишины.

— Как жизнь на ранчо? — мягко спросила Элли.

— Жарко, потно и грязь под ногтями.

— Понятно.

— Стараюсь взбодрить виноградник с помощью Карлоса.

— Извини, мне надо к посетителям. Расскажешь позднее. Жду встречи с нетерпением.

— Я тоже.

Продолжая думать об Элли, Дэн набрал номер Калифорнийского университета в Дэвисе, чтобы разведать о саженцах каберне.

Глава 23

Бак приехал в Санта-Монику в шесть утра. Остановившись в конце улицы, где жила Элли, он опустил стекло, подставил лоб прохладному утреннему ветерку и начал потягивать из бумажного стаканчика кофе.

В семь выехал желтый джип. Бак двинулся за ним. На достаточном расстоянии, однако не выпуская из вида. И так до овощного рынка, там затормозил и принялся ждать.

Спустя немного времени Элли появилась, толкая перед собой тележку с коробками свежих овощей. Загрузила коробки в багажник джипа и снова ушла.

Бак терпеливо ждал.

Он вел наблюдение всю неделю и выяснил, куда она ходит, с кем видится и что делает. Каждое утро она уходит из дома в семь и возвращается не раньше полуночи. По понедельникам она навещает Мисс Лотти, и они едут в «Билтмор» пить чай.

Было довольно темно, когда Бак поставил машину напротив ее дома. Он выглядел как респектабельный бизнесмен. Вокруг никого не было. Быстро перейдя улицу, он толкнул маленькую белую калитку и поднялся в гору по выложенной кирпичом дорожке к парадной двери. Справиться с замком не составило труда. Вскоре он проник в дом и преисполнился восторга.

В маленькой гостиной горела настольная лампа. Бак сел на диван, вытянул ноги и осмотрелся как хозяин.

Над камином блестело красивое венецианское зеркало. Каминную полку украшала пара старинных серебряных подсвечников, рядом стояло несколько фотографий. Он поднялся посмотреть их в надежде увидеть Элли, но ни на одной ее не было. У стены размещался французский антикварный позолоченный шкафчик с фаянсовой вазой, заполненной красными тюльпанами. На стене висели картина в стиле прерафаэлитов[28] — девушка, сильно смахивающая на Элли, — и еще одна, с изображением особняка «Приют странника». Эта наверняка была написана в тридцатые годы, когда особняк только построили. Везде валялись книги. Чувствовалось, что хозяйка в гостиной бывает редко.

Разочарованный, он через прихожую попал в столовую. На стенах пестрели картины в позолоченных рамах, чуть ли не дюжина. Открытый арочный проход вел в миниатюрную белую кухню.

На кухонной стойке кружка хранила остатки холодного чая. На ободке краснели отпечатки губной помады. Трепеща, Бак прижался к ним губами и лихорадочно допил чай. Затем отправился в спальню.