Ранняя смерть - [55]

— Инфаркт?

Медицинская сестра пожала плечами:

— Неглубокий. По-видимому, она из-за чего-то сильно переволновалась.

Кэтлин испытующе взглянула на сестру:

— Вчера случилось что-то из ряда вон выходящее? Может быть, чье-то посещение?

— Если да, то не в мою смену.

— Она разговаривала с кем-нибудь по телефону?

Сестра скривила рот:

— С кем ей разговаривать, кроме вас?

Кэтлин ощутила на плече теплую руку Вэл.

— Ей можно туда зайти?

— С чего ты взяла, что я хочу к ней заходить? — громким шепотом заявила Кэтлин, скрестив на груди руки. — Эта женщина ни разу в жизни не проявила ко мне интереса.

Она проглотила комок, чтобы удержаться от слез.

— Миссис Марч…

— Андерсон, — поправила сестру Кэтлин. — Я переменила фамилию.

— А! — воскликнула сестра. — Теперь понятно…

— Что вам понятно? — так и вскинулась Кэтлин, ожидая услышать новые комментарии по поводу того, как она пренебрегает дочерними обязанностями.

— У нас тут лежит письмо на ваше имя.

Кэтлин и Вэл удивленно переглянулись.

— Здесь? На мое имя?

— Да. Конверт адресован на имя миссис Андерсон. В скобках указана фамилия вашей матери. Но рядом с фамилией Андерсон стояла пометка «лично в руки», подчеркнутая жирной чертой. Поэтому у нас никто не вскрывал это письмо. Мы решили оставить его, и если три месяца оно пролежит невостребованным, то…

— Разве ты не дала им свой новый адрес? — спросила Вэл.

— Я оставила новый номер мобильного телефона.

— Значит, не давала. И новую фамилию не сообщила? — Вэл приподняла брови. Сестра тоже.

— Номер телефона важнее! — сказала в свою защиту Кэтлин и затем, обращаясь к сестре, спросила: — А кто-нибудь интересовался номером моего телефона? К примеру, мой бывший муж?

Теперь уже сестре пришел черед скрестить на груди руки.

— Вы несколько раз настойчиво просили нас никому не давать ваш новый номер.

— Но это же еще не значит, что вы этого не сделали.

— Мы не давали.

— Так-таки не давали?

Обе раскраснелись. Они стояли, буравя друг друга глазами, выжидая, когда противница первая отведет взгляд.

— Это теперь уже не имеет значения, — вступилась Вэл. — Главное, как она себя чувствует и благополучно ли перенесет инфаркт.

— Миссис Марч давно уже сильно сдала. Доктора высказывались не слишком оптимистично. У нее пропала воля к жизни.

— Чего-чего, а этого у нее никогда не было, — недовольно проговорила Кэтлин.

С тех пор как четыре года тому назад ее мать допьянствовалась до комы, а после того, как оправилась, была направлена в клинику для лечения от алкогольной зависимости, в ее состоянии ничего не менялось. Поначалу она еще думала, как бы поскорей вернуться домой, чтобы снова добраться до выпивки, но в клинике ей сказали, что отпустят только тогда, когда она полностью излечится от этой тяги. Поняв это, она вообще перестала разговаривать. Она отказывалась от еды и питья, ее приходилось кормить искусственно. Временами она начинала есть, потом неделями отказывалась, потом снова соглашалась и так далее. Но говорить она с тех пор окончательно перестала. И вставать с постели тоже. Ее перевели на психиатрическое отделение. Ни лекарства, ни уговоры на нее не действовали, и она пребывала все в том же состоянии. Последовало два-три перевода в другие больницы, и наконец она попала в дом для престарелых.

— Трудно одной, без близких, — завела было сестра.

Но тут Кэтлин окончательно потеряла терпение:

— Ой! Сейчас заплачу! Эта женщина бросила меня на произвол судьбы, когда была мне нужнее всего. Я была еще ребенком, школьницей, а она каждый день валялась пьяная на диване. Она не готовила мне еду, не покупала новой одежды. Иногда оставляла мне на столе денег. Просто замечательно! Меня воспитывали родители моих одноклассниц. Единственный родной человек у меня — Вэл. Без Вэл и ее родителей я бы пропала. Еще вопросы?

Кипя от злости, Кэтлин проковыляла по коридору в туалет и громко захлопнула за собой дверь. Через несколько секунд она ее приоткрыла и осторожно выглянула в коридор.

Сестра все еще стояла, скрестив руки. Вид у нее был не менее воинственный, чем у Кэтлин.

— Откуда же мне было знать, — проворчала она. — Это же ее мать.

— Пусть она сама решает, заходить ей в палату или нет. Пожалуйста, не настаивайте! — примирительно сказала Вэл.

— Да ладно, — буркнула сестра.

— Вы точно знаете, что у миссис Марч не было посетителей? Что никто ей не звонил? А может быть, кто-то о ней справлялся?

Кэтлин увидела, что сестра неопределенно пожимает плечами. Если, мол, хотите узнать, почему у вашей матери ночью случился инфаркт, то надо поговорить с ночной сестрой. А с другой стороны, если человек уже годами лежит, не вставая с кровати, то немудрено, что у него нарушается кровоснабжение сердца.

В конечном счете не имеет значения, побывал ли ее преследователь здесь или нет, подумала Кэтлин. Он постоянно опережает ее на шаг. По крайней мере, он не нашел и не забрал письмо, пришедшее на имя Кэтлин, даже если и наведывался сюда. И письмо было не от него.

Она тихонько закрыла дверь и отвернула кран, чтобы охладить разболевшуюся руку. «Хотя бы эти боли немного отпустили», — подумала она. Кэтлин уже не понимала, что у нее болит сильнее — нога, рука или голова. Или сердце. Что бы ни происходило за прошедшие двадцать пять лет, эта женщина — ее мать.