Ранний ледостав - [140]

— Ох, Иван Дмитриевич, если б знали только, как правильно вы все сказали! Не сочтите за лесть, что ли… Сам так думаю, под каждым словом готов подписаться!

— Ну раз все правильно, давай тогда, Карыкур, заявление сочинять, — Иван Дмитриевич деловито открыл свою кожаную папку, вынул из нее бланк совхоза «Арка-Яхинский» и протянул Карыкуру: — У тебя, знаю, почерк хороший. Вот ручка, садись и пиши — я тебе диктовать буду.

Карыкур, подложив под бланк газету, чтобы мягче ходила по бумаге ручка, начал писать под диктовку директора, стараясь выводить каждую буковку. Он чувствовал сейчас большую ответственность, тем более что Иван Дмитриевич то и дело прерывался, уточнял детали и только потом, отточив про себя мысль, формулировку, начинал неторопливо и внятно диктовать дальше. Когда они закончили, Мудрецкий, положив ему руку на плечо, склонился над листком.

— Ну а теперь прочти давай, что мы там с тобой нацарапали. Вроде бы ничего не забыли, все передали, как нужно.

И Карыкур, так же неторопливо и внятно, как диктовал директор, прочел написанное:

Прокурору Хорамасовского

района т. Ветрогонову Ф. М.

Настоящим обращаемся к вам по следующему поводу. 11 мая сего года от стада № 2 совхоза «Арка-Яхинский» в результате нападения волков откололась часть оленей, которые позднее были обнаружены пастухом совхоза Калином Родямовым в районе озера Воянг Тув, рядом с законсервированной буровой площадкой. Все олени — тридцать две головы — обнаружены мертвыми. Выехавшие для выяснения причин массового падежа оленей зоотехник Карыкур Ямру и бригадир стада Лозар Озелов в результате тщательного осмотра места гибели, идя по следу животных, наткнулись на застрявшую в ручье и брошенную, очевидно, работниками геологоразведки машину марки «ЗИЛ» (бортовой номер 16-34), в кузове которой обнаружены остатки какого-то белого порошка. Зоотехник К. Ямру, постоянно находившийся в последние месяцы на пастбище и хорошо осведомленный о состоянии стада, высказал предположение, что причиной массового падежа оленей явилось отравление каким-то химвеществом, С целью выяснения действительной причины массового падежа оленей зоотехник К. Ямру сделал выборочные пробы для последующего анализа (ткани почек, печени, легких, желудка), а также сохранившиеся в кузове а/машины остатки порошка. В результате анализов, произведенных в окружной ветеринарной баклаборатории, бесспорно установлено, что причиной отравления животных явился оставленный в кузове машины химреагент (по данным лаборатории — кальцинированная сода). Никаких признаков инфекционного заболевания баклабораторией у животных не обнаружено. На основании вышеизложенного полагаю, что непосредственными виновниками массовой гибели оленей являются работники геологоразведочной экспедиции, оставившие по преступной халатности кальцинированную соду в кузове брошенной а/машины, а также должностное лицо, отвечающее за перевозку грузов на буровых.

Прошу прокуратуру района разобраться в случившемся, выявить виновных и наказать их в целях предотвращения подобных случаев в будущем, а также возмещения совхозу нанесенного материального ущерба, к настоящему заявлению прилагаем: заключение окружной ветеринарной баклаборатории по результатам анализов и справку о составе порошка, найденного вблизи места массового падежа животных.

Директор совхоза Мудрецкий И. Д.

— Ну как, Карыкур? Годится?

— По-моему, Ивам Дмитриевич, в самый раз Следователь прокуратуры Николай Альбертович так и сказал: обязательно, говорит, найдем виновных, только чтобы от вас заявление было.

— В чем же тогда дело, Карыкур? Заявление готово. Дай-ка я распишусь. Ну вот, теперь полный порядок. Ты, значит, бери эту докладную, вот тебе остальные бумаги — и дуй в прокуратуру. А я прямо сейчас же наведаюсь в райком, поставлю в известность первого секретаря.

Карыкур, уже сложивший бумаги, вдруг остановился, просительно посмотрел на директора.

— Ну что такое, Карыкур? Еще что-то случилось? — спросил директор.

— Да я, Иван Дмитриевич, если можно, конечно, тоже хотел бы попасть с вами к секретарю райкома…

— Что, какой-нибудь личный вопрос?

— Да нет, Иван Дмитриевич, совсем не личный. Хочу рассказать в райкоме о безобразиях геологов. Уж очень много, по-моему, они государственного добра губят. Шибко плохой след после себя оставляют. Скажем, у того же озера Воянг Тув, у той законсервированной буровой. Вы бы видели, сколько там всего валяется…

Директор на мгновение задумался и решил:

— Ладно, олений лекарь. Конечно, я бы и сам мог сказать, но у тебя, пожалуй, лучше получится — ты же все своими глазами видел… Насчет приема я заранее договорился по телефону и буду у первого секретаря, по всей вероятности, долго. Так что можешь сначала сходить в прокуратуру, сделать все, как положено. А потом приходи в райком. Назовешь себя в приемной, а я предупрежу их. Так что давай, действуй!

…В приемной райкома партии молодая красивая секретарша, уже, очевидно, предупрежденная Иваном Дмитриевичем, предложила Карыкуру раздеться.

Перед тем, как зайти в здание райкома, Карыкур до блеска отмыл в луже свои резиновые болотники, аккуратно подогнул голенища. И сейчас, когда он снял цигейковый полушубок и расчесался перед зеркалом, выглядел вполне по-городскому в своей матросской голландке. Через распахнутый ворот видна была чистая флотская тельняшка, с которой Карыкур почти не расставался. Если бы не сапоги, не заправленные в них суконные брюки, он вполне мог бы сойти за матроса срочной службы. Поэтому, наверное, И заулыбался ему навстречу первый секретарь райкома Петр Геннадиевич Беланов.