Ранний ледостав - [139]

— Правильно, Иван Дмитриевич! — обрадовался Карыкур и вскочил, — Как только я сам-то про райком не подумал. А то получается, что им, буровикам, раз на них страна смотрит, все можно… Такой большой падеж — тридцать две головы! И что ж — выходит, и виноватых нету? Буровиков не трогают, пастухи не виноваты! Нет, нельзя такое безобразие спускать!

— Вот о том и речь, Карыкур, надо бы взыскать, и как следует, с работников экспедиции. Через суд. Нужно только предварительно с юристами поговорить…

Ну, тут уж Карыкур больше не мог сдерживаться, настала его минута! Правая рука привычно замелькала в воздухе.

— Я, Иван Дмитриевич, тут уже кое-что предпринял в этом смысле, кое-что, кажется, выяснил. Я ведь ходил в прокуратуру-то. — Он посмотрел на директора, чтобы увидеть, как тот воспринял это сообщение. Директор нетерпеливо кивнул ему: молодец, мол, давай, рассказывай дальше, — Следователь сказал, что надо нам, Иван Дмитриевич, перво-наперво бумагу одну подготовить. Заявление.

Иван Дмитриевич как-то совершенно необычно, словно видел своего молодого зоотехника впервые, посмотрел на Карыкура. И тот под этим пристальным, изучающим взглядом почувствовал себя неуютно. А потом подумал: чего он в конце-то концов смущается: ну сидят перед директором молодой человек — в цигейковом полушубке; приплюснутый нос, большие серые глаза — взрослый уже человек, у которого есть и твердость, и решимость, и воля. Так, во всяком случае, расшифровал он взгляд Ивана Дмитриевича, в глазах которого светилось уважительное одобрение.

— Будь добр, Карыкур, не торопись, — сказал директор, — расскажи еще раз и, если можно, поподробнее.

Карыкур напрягся, словно готовясь к весьма ответственному делу, расстегнул пуговицы на полушубке — жарковато было в гостиничном номере и заговорил, стараясь быть предельно точным.

— Я тут, Иван Дмитриевич, без вашего ведома… — он слегка смутился, словно опасался, что директор осудит его за самовольничание. — Без вашего, значит, ведома у следователя побывал. Выяснил кое-какие детали, разузнал кое-что. Ну, значит, что касается павших оленей — я следователю все рассказал подробно. Правда, это случайно получилось… почему и не дождался вас… Я ведь к нему пришел-то по заявлению Лозара. Ну, помните, наверное, про ограбление могильника…

— Да, да, Карыкур, — кивнул директор. — Помню.

— Ну и вот. Решил, значит, узнать у следователя, делается ли что-нибудь по заявлению старика. Следователь сказал, что заводит уголовное дело. Уже папка есть…

— Еще бы не завели дело! Слыханная ли вещь — могилы грабить! Это называется, с Большой земли люди сюда приехали, от цивилизации. А у самих, у некоторых — ни порядочности, ни даже элементарной культуры… Вы, мол, тундра — ну в сидите себе, а нам, покорителям севера, все дозволено… Такая порой злость берет, честное слово! Нет, пора, пора наводить порядок, и не кому-нибудь — а нам самим, коренным жителям здешних мест, старожилам… — Иван Дмитриевич, хорошо знавший нравы и быт местных жителей, сроднившийся с ними за годы работы на севере, видимо, был возмущен сейчас не меньше самого Лозара… Он даже разволновался, закурил сигарету. — Вишь, временщики какие… И все нахрапом норовят, нахрапом… Ну ладно, — оборвал он себя. — Давай рассказывай дальше, Карыкур.

— Ну и вот, Иван Дмитриевич, а заодно порасспрашивал я следователя и по нашему случаю с оленями…

— Так что же в итоге?

— Он говорит, что они должны получить от нас официальное заявление на имя прокурора. Сказал, что это вы должны сделать.

— Ну хорошо, заявление. А дело-то они возбудят?

— Да вот в том-то и собачий узел, Иван Дмитриевич! Он, этот Николай Альбертович, даже статью мне зачитал. Я его, конечно, и про результаты анализов информировал. Он говорит: состав налицо и речь здесь должна идти о должностном преступлении. И в первую очередь понесет наказание не шофер, не исполнитель, а человек, ответственный за перевозку этой самой кальцинированной соды, ну, вообще грузов…

Иван Дмитриевич широко улыбнулся, обнажив золотые коронки.

— Ну я смотрю, мне можно было и не прилетать — все тут успел за меня провернуть. Молодец, огонь парень! Черт побери, не хотелось бы ссориться с геологами, но нельзя же и спускать! Кто-то ведь должен отвечать за такую халатность. Мало того что пастбища нам попортили — еще и животных начинаем из-за них терять десятками. Что, трудно разве за химическим реагентом усмотреть, если он настолько ядовит? Да нет, конечно, самое обыкновенное разгильдяйство, безответственность! Прежде-то все это вредительством бы назвали. Спасибо тебе за решительные действия! Сейчас же иду к первому секретарю…

— Ну и правильно, Иван Дмитриевич, — поддакнул Карыкур. — Пусть райком кое-кому хвосты накрутит, а то совсем уже распустились. Как будто осторожней не могут работать.

— Да вот то-то и обидно, Карыкур. Мы ведь тоже не дети, тоже понимаем, что и нефть и газ нужны. Очень даже нужны. Но ведь брать-то их из-под земли, наверное, тоже с умом нужно. Без лишнего ущерба для природы, для остального хозяйства. Ну если уж без этого нельзя — значит, должны постараться ущерб этот свести к минимуму…