Раминар - [29]

   В проеме окна вдруг мелькнула тень, звякнуло железо и что-то тяжелое бухнуло в пол. Ведьма метнулась в сторону, а там, где только что была ее голова, мелькнули лунные блики на лезвии оружия. Лицо Эрикира задело тканью - кто-то резко развернулся, и взметнулись полы одежды. Сколько юноша ни моргал - ничего не мог разглядеть.

   - Ш-шеа, - прошелестел чей-то голос.

   По полу пробежали, шлепая, босые ноги, и в окно выпорхнула сова. За ней к светлому проему подскочил человек с растрепанной шевелюрой, замер и ещё около минуты смотрел вслед улетевшей птице. Когда он обернулся, свет луны отразился красными огоньками в его глазах, и Эрикир наконец-то потерял сознание.

   4 глава. Драконий узел

   Если мне вы сумели б ответить,

   Я бы задал один вопрос:

   Почему толпа жаждет зрелищ

   Цвета крови и слез?

   Тонкие пальцы Лайлин скользили над плечами юноши, растянувшегося на кровати. Шел четвертый час пополуночи, и за это время Эрикир ни разу не пришел в себя. Лин добилась того, что его дыхание стало ровным и глубоким, как при здоровом сне - это было уже кое-что. Облизнув потрескавшиеся губы, она слегка коснулась переставших кровоточить ран, по очереди прижимая каждую и сводя вместе края - после того, как мышцы и порванные сухожилия зажили, можно было заняться кожными покровами. Девушке приходилось не сладко. Кончики пальцев неприятно покалывало - процесс заживления протекал мучительно для самой Лин. Так было всегда. За каждый исцеленный недуг она платила болью. Жжение под кожей за стянувшийся порез, спазмы в груди за снятую чахотку. Девушка вынудила себя терпеть неудобства и справляться с возникающим каждый раз страхом перед чужими хворями. До сегодняшней ночи Лайлин считала, что научилась держать себя в руках. Но колотые раны под ключицей Эрикира и разодранные мышцы шеи были самым жутким из всего, что ей доводилось исцелять.

   Вокруг глаз Эри растекалась болезненная синева. Между бровей пролегла складка, а веки тревожно подрагивали. В темные кудрявые волосы теперь вплетались две серебристые пряди на висках. Худое юношеское лицо должно было казаться привлекательным, во всяком случае, до недавних событий. Но сейчас... Серый цвет кожи, бледные губы со скорбно опущенными вниз уголками, повязки... Лайлин стало отчаянно жалко Эри. Чем бы закончилась эта ночь для парня, если бы Халахам выбрал другой трактир? Раны были тяжелые, если вообще не смертельные.

   Лайлин до сих пор толком не поняла, кто напал на юношу. Алестар, оказавшийся в комнате в самый разгар драки, видел убегающего злодея, но делиться впечатлениями не спешил. Да и времени на болтовню не было. Эрикира сразу препоручили заботам полусонной Лин. Старушку, лежавшую в беспамятстве в углу разгромленной комнаты, унесли куда-то, чтобы привести в чувство. Трактирщик дрожал, как лист на ветру, провожая покрасневшими глазами носилки с сыном. Он настаивал на том, чтобы сидеть с Эрикиром, пока Лайлин будет его "лечить" - очевидно, не верил в её способности и боялся упустить возможность увидеть сына ещё хоть раз до того, как тот скончается. Халахам каким-то образом уговорил его не вмешиваться и положиться на Лин с её даром. За дверью остался на страже Алестар, готовый в любой момент ворваться внутрь и разорвать всех злоумышленников на клочки.

   Несмотря на поздний час, в трактире никто не спал. Лайлин слышала тихий говор за стеной, время от времени то тут, то там что-то постукивало, люди проходили по коридору.

   - Кто это? - слабый голос отвлёк девушку от размышлений. Эрикир пришёл в себя и, щуря слезящиеся глаза, пытался разглядеть расплывчатый силуэт нависшего над ним человека.

   - Моё имя Лайлин. Мы приехали сегодня вечером и остановились на ночлег здесь. Я, мой отец и двое наших спутников.

   По голосу и  имени Эрикир определил, что у его ног на кровати сидела женщина, но сквозь плывущую перед глазами пелену он не мог, как ни старался, разглядеть её лицо.

   Заметив, что парень часто моргает и щурится, Лайлин поднесла руку ко лбу Эрикира и прикрыла ему веки, сама тоже закрывая глаза. Так ей стал виден въевшийся в переплетение светящихся лент  багровый сгусток - место повреждения и средоточия боли. Настроившись на нужный лад, она потянула тёмную субстанцию на себя - и сгусток начал уменьшаться, вязкой длинной нитью покидая голову юноши. Эрикир содрогнулся. Девушка почувствовала его напряжение; нить, которую она уже почти выудила из слабо пульсирующего голубым свечением облака, угрожающе натянулась...

   Эри не был уверен, что его беспокоит, но тревога все нарастала. Подсознание исступленно кричало и било в колокола, а тело отказывалось выходить из оцепенения. Что-то до тошноты знакомое чудилось ему в мерных приливах силы, окатывавших все нутро от каждого прикосновения Лайлин. Внутри него в основании позвоночника зарождался ответный поток, щекочущим ручейком поднимался вверх к затылку. Сердце забилось чаще, в желудке залег холод. От мучительного, раскачивающегося на грани между приятным и болезненным чувства сдавило грудь.

   Внезапно блокада в памяти рухнула, и Эрикир замер, сжатый страхом...