Рамаяна по-русски - [27]

Путники сначала решили пойти навстречу встающему солнцу и углубились в чащу, но очень скоро наткнулись на извилистую тропу, которая сама притянула к себе уставшие продираться сквозь траву ноги. Тропа привела на небольшую круглую поляну.

На поляне никого не было. Сбросив рюкзак под ноги, Роман помог освободиться от ноши Свете. Они сели в траву. Алексей остановился и устроился рядом.

– Надо бы определиться, куда путь держать, – сказал Роман.

– Слышал я, – ответил Лёха, – что в лесах здешних отшельники живут. Неплохо было бы кого-нибудь из них найти, да послушать совета умного человека: где да как обосноваться.

– Хорошо, если кто-то из волхвов встретится, – согласился Роман. – Однако, на встречу надейся, а сам не плошай. Точно могу сказать одно: место надо найти тайное да неприметное, потому как здесь не только богомольцы обитают. Есть и другая братия.

– Не поминай лихо, пока оно тихо, – произнесла дочь Всеведущего Джона.

Да поздно уже было. Лихо притаилось в двух шагах.

На поляну вывалился здоровенный детинушка с рябой мордой. Растопыренные козой пальцы на обеих руках недвусмысленно свидетельствовали о его духовном и интеллектуальном уровне. Несло от аборигена как от животновода после трудового дня. Единственное, что оставалось непонятным: как ему удалось приблизиться незамеченным, ведь дышал он оглушительно громко, словно загнанный безжалостным всадником конь. Впрочем, разбираться, почему молодые воины проворонили приближение опасности, было некогда: детинушка схватил Светлану и на руках, как ребёнка, бегом потащил в лес.

Роман с Лёхой стремглав бросились следом. Алексей даже успел лук с колчаном прихватить, но выстрелить прицельно долго не удавалось. Бежали что есть сил и почти не отставали, хотя шаг у ракшаса был вдвое длиннее. Наконец, лес поредел, и великан выскочил на край неожиданно открывшегося обрыва. Он обернулся, поставил Светулю на ноги впереди себя, закрывшись от возможных выстрелов Лёхи, и проревел:

– Стойте!

Преследующие его братья остановились в трёх десятках шагов. Отступать похитителю было некуда. Роман ощутил недоумение по поводу действий ракшаса: знающий местность вряд ли стал бы преднамеренно загонять себя в ловушку. Впрочем, вполне возможно, злодей не сомневался, что разделается с братьями, и специально для этого привёл их на край обрыва.

Ракшас отдышался и сказал:

– Я – Вира, Непобедимый Воин! Ваша самка понравилась мне и станет моей женой. А вы убирайтесь туда, откуда пришли. Вам всё понятно?

– Если ты – Непобедимый Воин, имеет ли смысл прятаться за спину слабой женщины? – спросил Роман.

Ракшас захохотал. Голос его был на удивление мелодичным и приятным.

– Хорошо, – закончив смеяться, сказал он, – пусть она отойдёт в сторону.

– Светичка, отдохни в сторонке, пока мы с товарищем Вирой беседуем, – спокойно попросил Ромыч.

Светуля на негнущихся ногах отошла на почтительное расстояние. Надо признать, что с лица её за всё время этого приключения не сходило выражение бесстрастного равнодушия к происходящему, хотя, наверное, чтобы оставаться в покое, ей приходилось-таки прилагать некоторые усилия.

Когда Света отошла подальше от своего похитителя, Лёха – простая душа, почти не целясь, выпустил в супостата свою фирменную стрелу, натянув тетиву изо всех сил. Стрела ударилась в грудь Виры, отскочила и упала в траву. Лёха выстрелил ещё раз с тем же результатом. Разница заключалась лишь в том, что вторая стрела отпружинила от левого глаза гиганта, стоящего на краю обрыва. Алексей опустил лук в полном недоумении.

Ракшас улыбнулся широко-широко и произнёс:

– Попробуй ещё раз, мальчик. Только учти: я щекотки не боюсь. А перед тем, как убить вас, так и быть, открою секрет. Видите ли, дело в том, что я очень люблю молиться Богу и совершать аскетические подвиги в его честь. А Бог такой справедливый парень! Ему всё равно: ангел его хвалит или чудовище вроде меня. Бог, он как солнце, светящее всем без исключения. И если его от всего сердца просить о чём-нибудь, он обязательно исполнит просьбу просящего.

Вира минуту молчал, а в завершении добавил:

– И только потом, получив требуемое, просящий начинает понимать, что, как правило, оно ему было не нужно. Такая вот байда, мальчишки. Я попросил у Брахмы неуязвимости. Я сказал ему: «Господи! Сделай так, чтобы меня не могло убить или ранить никакое оружие». Ему что? Он исполнил просьбу, удовлетворившись моими многолетними молитвами. И вот я стою перед вами неуязвимый и практически бессмертный. За годы, в течение которых я обладаю даром Всевышнего, мне довелось столько кровушки пролить, что настроение моё окончательно и навсегда испортилось. А поскольку у меня плохое настроение, я вас сейчас убью. А завтра и девчонку вашу убью. – Вира вздохнул и пожаловался: – Скучно!

– Врёшь ты всё, – сказал Ромка и, не давая ракшасу времени отреагировать на свои слова, развил мысль: – И Богу ты молиться не умеешь!

– Чего? – не на шутку обиделся Вира. – Да я, на фиг, всю риг-веду наизусть знаю!

– Ни фига ты не знаешь! – не смутился Ромыч и подошёл к ракшасу почти вплотную. – Тоже мне ведун нашёлся!

– Сомневаешься? – прищурился Вира. – Ну, спроси меня о чём-нибудь! Спроси! Я отвечу – и тебе станет стыдно за то, что ты возводишь на меня напраслину! Экий ты, право, клеветник!