Радужные крылья над миром - [106]

Из-за этого нет-нет, да и случались конфузы с послами. Помнится, представитель Хиль, это такое поселение в Тёмных Землях, требовал признать наш с Хартадом брак незаконным, так как у их Рода не было испрошено разрешение на заключение союза с… покойницей! Еле отстал, да и то лишь после гулкой встречи медной сковородки с чугунным лбом.

Это потом Унар мне всё подробно про этот Хиль расписал, а поначалу я сочла бледного мужика с диковатыми серо-голубыми глазами натуральным психом. Ну кто мог подумать, что в Тёмных Землях есть источник магии, который не иссяк, но приобрёл такую специфическую окраску силы?! В результате рядом с ним здравствует и по большей части живёт берущий начало от оборотней и вампиров Род, где натуральные покойники вполне себе ходят, разговаривают и даже в вступают в браки с живыми?! Правда, редко и ненадолго, но… Тьфу на них, некрофилов недобитых! Я ж про Ирвина.

В тот день, как назло, мужа во дворце не случилось — редкий случай, когда мой зеленоглазый уехал в деревню по делам без меня. Обычно-то я везде с ним моталась, а тут вставать с первыми лучами рассвета оказалось лень. Решила понежиться под одеялком подольше, дурында.

Угу… В результате вот уже с полчаса разглядывала пожирающего меня взглядом инкуба, молча прихлёбывая уже чуть тёплый чаёк. Не то чтобы я злилась на Ирвина, он сам себя наказал. Но и особой радости от визита старого знакомого не испытывала. Когда мне доложили, кто именно дожидается меня в малом зале, даже чертыхнулась в сердцах. Но игнорировать гостя было не вежливо. Пришлось, отправив гонца вдогонку Хартаду, быстренько оправить светлое платье и, на ходу заплетая косу, идти общаться.

Инкуб, как и прежде, выглядел просто великолепно. Те же светлые волосы, ярко-зелёные глаза, скульптурно вылепленные черты по-мужски привлекательного лица. Пожалуй, из «новенького» лишь некоторая бледность, но «нашему подлецу всё к лицу». Бледность добавляла идеальным чертам благородного аристократизма и загадочности.

Природный магнетизм инкубов шпарил во все стороны и на всю катушку, а я только смотрела и улыбалась. Удивительно, какое нелогичное существо человек! Двуликое прямо. С одной стороны, не восхищаться этим образчиком мужественности невозможно, аж сердце от восторга замирает и дыхание перехватывает. А с другой — при всей его привлекательности, Ирвин у меня ничего, кроме желания пощупать его на предмет материальности, не вызывал. И ведь знаю — стоит потрогать и убедиться в реальности сего совершенства, останется лишь пожать плечами и пойти по своим делам. Любоваться можно долго, но не бесконечно. Вот Хартад…

— Таша… — наконец-то разродился началом разговора мужчина.

— Прощаю, — предвосхищая оправдания, сказала сразу. Зачем мучить человека, если и так ясно всё, что он скажет? — Давай оставим прошлое в прошлом, и баста, карапузики. Ты, главное, старых ошибок не повторяй. Уже не прощу.

— Спасибо, — искренне кивнул блондин и на миг прикрыл глаза, пряча под густыми ресницами блеск дивных очей.

Тьфу! Какие «дивные очи»?! Заносит… Эм… В общем — это он лупалки отвёл, чтоб за швабрами ресниц сныкать непотребную реакцию. Вот с такой формулировкой оно как-то правильнее.

— Не за что, — допив чай, я поднялась. Хотела приоткрыть окошко и впустить в душный зал немного свежего воздуха, но инкуб подорвался и вскочил на ноги.

— Не уходи!

— Да я и не собиралась, — с изумлением наблюдая, как спал с лица гость, проговорила и направилась к окну.

— Ташенька, неужели это и правду ты?.. — мазнул по спине тихий голос. — Ты действительно жива…

— А ты до сих пор сомневаешься? — фыркнула я на ходу, отгоняя не к месту сжавшую сердце жалость. — Ну, так потрогай и убедись! Я вполне осязаема. Тёплая, колючая и вредная. Всё как всегда…

Распахнув тяжёлые створки, я глубоко вдохнула прохладный воздух и подставила ветерку горящие щёки.

Зачем таким проникновенным тоном говорить, от которого сердце сжимается до боли? Жалко ведь, идиота. И как его угораздило, такого из себя офигительного, в меня втюриться? Ума не приложу! Хоть бы Алька вмешалась, а то делает вид, будто дрыхнет и даже ухом не ведёт, а про себя наверняка ржёт, как конь!

Я обернулась, чтобы посмотреть, не подрагивают ли у подруги лопатки, выдавая бесшумный смех, и замерла от неожиданности. Ирвин стаял так близко, что его дыхание шевелило выбившуюся из причёски прядку у меня на лбу.

— Таша… — прошептал он, и кончиками пальцев коснулся моего лица. — ты и вправду жива… Любимая…

На этом неуместному романтизму пришёл конец. А ещё он пришел оконному стеклу, моей причёске и моему же ступору. Нет, я бы непременно осекла Ирвина. Одно дело дотронуться, отгоняя пустые страхи, и совсем другое называть любимой. Вот только кое-кто не собирался давать мне возможность самостоятельно разобраться с инкубом.

Это уже потом выяснилось, что Хартад, едва получив весть о том, кто наведался во дворец, обратился крупногабаритной птичкой и, бросив сопровождающих на полпути от деревни, на всех парах полетел домой. Угу, и как раз успел увидеть, как я открываю окошко, ну и всё остальное тоже. Надо говорить, какой был скандал? Нет, лично мне муж и слова не сказал, доверяя целиком и полностью. И не сказал бы, да я полезла защищать Ирвина. А кто бы не полез? Тарухан превратился прямо на лету и в челюсть мнимому сопернику дал, едва ноги коснулись подоконника.