Пятое время года - [70]

Материалы упомянутых раскопок позволяют дать беглый набросок повседневной жизни в этом удаленном римском форте. В обнаруженных надписях встречаются имена местных жителей — караванщиков, которые поставляли римлянам зерно и другие продовольственные товары. Это — ливийское имя Ясуктан и пуническое имя Иддибал. Гараманты упоминаются в таком контексте, из которого следует, что это племя в тот период жило в мире с Римской империей. Но население Бу-Нугейма не относилось к гарамантам. Римские легионеры пришли сюда, как уже было упомянуто, 24 января 201 года. Во главе их стоял Юлий Дигн. Оставив на новом месте строительный батальон, они отправились в поход. По прошествии четырех лет, 26 декабря 205 года, легионеры вернулись, о чем свидетельствует благодарственная надпись Юпитеру-Амону. Римляне ремонтировали форт и храм, на стенах которых они делали надписи, рисовали военные упражнения солдат, пальмы и птиц. Из этих надписей и другой информации мы узнаем, что в 225 году был возведен храм, посвященный не главному божеству, а другим богам, что двое солдат посылают в 259 году зерно в Голас, т. е. в Бу-Нугейм, что 25 июля 306 года случилось землетрясение, а 21 июля 365 года — еще одно, более сильное, которое охватило территорию от Восточного Средиземноморья до Нумидии.

Бу-Нугейм продолжал жить и вращаться в орбите римского влияния еще в IV–V столетиях. В это время здесь появляются предметы с христианской символикой, в том числе масляные светильники. Время не отразилось на караванной торговле, которая продолжала процветать. Когда на политической арене Северной Африки появились арабы, Бу-Нугейм почти обезлюдел. Последнее упоминание его относится к 642–643 годам, когда арабы, возглавляемые Бушр бен Аби, обогнули Бу-Нугейм и вышли к городу Уаддан.

С середины XII века до 1819 года Бу-Нугейм был вычеркнут из большой истории. В 1819 году здесь побывал французский отряд во главе с капитаном Леоном, и Бу-Нугейм стал вновь фигурировать в официальных документах. Старая крепость и храмы лежали в руинах, а в нескольких хижинах, крытых пальмовыми ветвями, обитали нищие караванщики, водившие верблюдов из Феццана к побережью залива Большой Сирт. И лишь в апреле 1967 года здесь начали работать французские археологи.

Мне симпатичны люди, увлеченные каким-нибудь полезным делом. Сейчас это называется английским словом «хобби» и считается, что каждый человек должен иметь свое хобби. Лично мне больше всего импонирует, когда, скажем, строитель рисует хорошие картины, а художник в свободное время собственноручно мастерит садовый домик. Чем больший диапазон между профессиями, тем сложнее совместить свою специальность и увлечение. Но вместе с тем и интереснее. Такие люди обычно настолько увлечены своим делом, что действуют напористо, бескомпромиссно и нередко наживают себе недоброжелателей даже среди своих сослуживцев и близких друзей. С одним из таких людей я познакомился в уютном поселке советских специалистов, находившемся в 20 километрах от Мисураты. Имя его — Олесь Костенок, по профессии он — повар, а по призванию — археолог.

Во время посещения поселка кто-то сказал мне, что есть у них один чудак, который бродит по пляжу и подбирает разные черепки, зеленые кусочки меди, осколки стекла и все эти предметы называет древними. С этим чудаком, о котором так нелестно отзывались, я поспешил познакомиться и обнаружил в нем, простом парне из Киева, прикоснувшемся к истории во время своего участия в археологических экспедициях, удивительную устремленность что-то познать вот здесь, на месте, в Ливии, что-то открыть, объяснить и еще просветить своих товарищей.

…Сидим с Олесем в его крошечной комнатке, заваленной черепками, осколками масляных ночных светильников и увешанной картонками, на которые приклеены медные гвоздики, осколки тянутого и витого стекла, навершие бронзового перстня, глиняная печать, подвеска. На столе лежат обливной кирпич — «примфа», кусочки медных монет, бывшие в работе пряслица. Все это собрано Олесем на берегу моря. Он очень гордится почти целым стеклянным пузырьком с темным налетом на донышке, который Олесь собирается исследовать в лаборатории. Скорее всего это какое-то благовоние, по запаху напоминающее мирру.

Такие находки подъемного, как говорят археологи, материала на побережье Средиземного моря довольно часты и относятся к разным историческим периодам. Финикийцы и древние греки осваивали побережье, приставая к нему на судах, которые передвигались под парусами или шли на веслах, и притом только в светлое время суток. За это время судно проходило 20–25 километров и затем, выбрав удобную гавань, причаливало к берегу для ночлега и отдыха экипажа. Со временем на этом месте оседали люди. Они строили дома, склады, храмы, обводили все это высокой стеной, и получалась транзитная станция-пристань. Именно на побережье, в районе таких станций, можно найти осколки финикийских стеклянных сосудов, горлышки амфор, в которых перевозили зерно, оливковое масло, вино или другие сыпучие и жидкие продукты. Здесь же были и предметы более поздних, римского и мусульманского, периодов. Олесь Костенок просто внимательно смотрел под ноги и поднимал все, что казалось ему интересным. Кстати, такие находки, если, конечно, они не выходят за рамки ординарных, не преследуются законодательством ни одной страны.