Пятницкий - [57]
Пятницкий пытался разобраться во всем этом… Само собой получилось, что он стал одним из руководителей Партийного центра, хотя никто на этот пост не избирался, да и поста такого вообще не было.
О роли Пятницкого в дни Октябрьского восстания в Москве мы знаем из воспоминаний его боевых соратников.
Член Партийного центра и секретарь МК М. Ф. Владимирский писал в своей книге: «Здание Моссовета представляло собой вооруженный лагерь, где были постоянно тысячи народу. Сюда тянулись рабочие из районов, солдаты из казарм, здесь формировались воинские части. Здесь был не только военный штаб, но и штаб партийный. Сюда приходили из райкомов за информацией, указаниями и т. д. Как в дни Октября приходили ежедневно в «Дрезден» в МК, так тянулись теперь к товарищу Пятницкому в Моссовет. Здесь же в «пятерке» были секретарь областного бюро и члены окружки — сюда шли за связью из губерний и областей. Из здания Моссовета шли боевые приказы районным ВРК и их штабам и партийные директивы районам».
Так вот, когда Пятницкий стал выяснять, почему не выполняется указание Партийного центра, товарищи из районов сообщили ему, что спустя несколько часов после первой телефонограммы поступила вторая, тоже из центра, предлагавшая воздержаться от наступательных действий…
Он швырнул на вилку телефонную трубку и посветлевшими от ярости глазами оглядел присутствующих. В комнате находились М. Ф. Владимирский, В. Н. Яковлева и кто-то еще из членов Партийного центра.
— Наша директива отменена. Наступательные действия прекращены повсюду. Но кто посмел отменить указание Партийного центра?
Владимирский стремительно вышел из комнаты. Прошло несколько томительных минут. Все сидели молча.
Возвратился Владимирский. Красный от возмущения, с сурово нахмуренным лбом.
— Был в ВРК. Там мне заявили, что это указание председателя Московского Совета. Он начал переговоры с Рябцевым.
— Ногин?! С Рябцевым?! Да кто же его уполномочил?
Тут же было решено немедленно провести заседание Московского комитета, областного бюро и окружкома, призвать к порядку ВРК и нашу фракцию. С полковником Рябцевым говорить не о чем.
Экстренное заседание состоялось. Принято было категорическое постановление о прекращении переговоров, и дан наказ ВРК начать решительные боевые действия.
Уходили драгоценные часы. Противник оправился от шока и начал концентрировать силы, охраняющие «законный порядок». Под председательством городского головы Руднева создан был так называемый Комитет общественной безопасности с далеко идущими задачами — с помощью офицеров и юнкеров начать вооруженную борьбу против Советов.
И еще одно совместное заседание. На этот раз — из наличных членов Партийного центра и большевистской части ВРК. И вновь длительный спор: наступать на Думу или продолжать переговоры с Рудневым. Девять из четырнадцати присутствующих на заседании поднимают руку за продолжение переговоров…
Уходят, безвозвратно уходят часы, в которые уже могла бы быть решена судьба Москвы. Ногин ведет переговоры с Рудневым, тот произносит выспренние речи о «спасении революции», а в то же время его единомышленник Рябцев исподволь наращивает силы и разрабатывает план военных операций по подавлению «большевистского путча».
Пятницкий, Владимирский, Усиевич ясно понимают, что Вандея поднимает голову, что переговоры выгодны только противной стороне и что, наконец, нерешительность Военно-революционного комитета вызывает гнев и негодование среди рабочих и солдат районов. Но что могут сделать оказавшиеся в меньшинстве по отношению к товарищам, занявшим, если называть вещи своими именами, капитулянтскую позицию?! Они убеждают, уговаривают, доказывают, но в ответ слышат все то же: у нас еще мало сил, нам нужна передышка, надо сделать все, чтобы избежать «большой крови».
И вот уже 27 октября утром по Москве распространяется слух о падении Совета Народных Комиссаров и о полной победе Керенского в Петрограде. Распространители слухов — эсеры и меньшевики, заседающие в Думе.
Для того чтобы опровергнуть эти лживые сведения, имеющие только одну цель — ослабить боевой дух тех, кто идет за большевиками, Пятницкий отправился в Московское бюро Викжеля: он решил попытаться вызвать к телефону кого-нибудь из Совета Народных Комиссаров или Питерского Военно-революционного комитета. Но член Викжеля, правый эсер Гар высокомерно заявил, что пользоваться прямым проводом со столицей имеют право только члены Викжеля.
— Сейчас я соединюсь с Петроградом и передам вам совершенно объективную информацию о событиях, которые там происходят.
И он действительно стал говорить с кем-то по телефону, называя его милостивым государем, многозначительно хмыкая и делая бесконечные паузы. Сведения, поступающие таким путем, оказались настолько «объективными», что Пятницкий прервал разговор энергично и решительно.
— Хватит дурака-то валять, гражданин Гар, — сказал он нетерпеливо. — Нам необходимы точные сведения, а не ваши эсеровские байки. Желаю вам здравствовать… до поры до времени!
И он помчался к себе, в Совет Железнодорожного района, уверенный, что найдет какой-нибудь другой способ связи со столицей. Оказалось, что провод с Петроградом, через который Викжель был связан с Министерством путей сообщения, шел через вокзал Северной железной дороги. Ну, а там-то у Пятницкого были свои, верные люди. И вот теперь уже сам Осип, прижимая к уху телефонную трубку, вызывает для переговоров члена Викжеля, интернационалиста Хрулева.
Авторы повести — девять известных советских фантастов и один критик Вл. Дмитриевский, которые написали её, сменяя друг друга, главу за главой.В 1960-е годы ленинградские фантасты уже имели опыт написания подобных коллективных повестей для радио. По рассказу А. Балабухи О несуетности служения, или Ода негромкому голосу, при этом основной целью пишущего было выйти из ситуации, в которую загнал его предшественник, и усложнить задачу тому, кто будет писать следующим. При написании следовало соблюдать только два правила: не убивать всех героев сразу и не объявлять всего происходящего сном.Первая глава, которая определяет сюжет повести, была написана братьями Стругацкими на основе созданного ими примерно в 1963 году рассказа «Дикие викинги» [Стругацкий.
Предисловие к сборнику «Кольцо обратного времени», Лениздат, 1977.
«Вожаки комсомола» — сборник биографических очерков о выдающихся организаторах и руководителях ВЛКСМ. Среди них Н. Чаплин и А. Косарев, Л. Пылаева и А. Бойченко, Г. Муратбаев, Р. Хитаров, Б. Дзнеладзе. На примере этих истинных вожаков комсомола, работавших в самых различных уголках нашей страны, можно проследить весь славный путь советской комсомолии. [Адаптировано для AlReader].
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Статья, 1964 год, предисловие к сборнику «В мире фантастики и приключений» — 1964.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.