Пятницкий - [59]
Юнкера, потеснив немногочисленные и плохо вооруженные отряды красногвардейцев и солдат, пытаются развить наступление на Скобелевскую площадь со стороны Страстной — обстреливают из Страстного монастыря и Леонтьевского переулка из пулеметов здание Совета.
На улицах Москвы расклеен приказ Рябцева: «Кремль занят. Главное сопротивление сломлено, но в Москве еще продолжается уличная борьба. Дабы, с одной стороны, избежать ненужных жертв и чтобы, с другой, не стеснять выполнения всех боевых задач, по праву, принадлежащему мне на основании военного положения, запрещаю всякие сборища и всякий выход на улицы без пропусков домовых комитетов». И далее: «Предупреждаю, что в ответ на выстрелы из домов последует немедленно пулеметный и артиллерийский обстрел дома».
Пальцы Пятницкого гневно сжимают листок бумаги, доставленный «перехватчиками» с Ярославского вокзала. Это текст депеши, направленной 28 октября из ставки главнокомандующего полковнику Рябцеву. «Для подавления большевистского мятежа посылаю в ваше распоряжение гвардейскую бригаду с артиллерией с Юго-западного фронта. Начинает прибывать в Москву 30 октября с Западного фронта артиллерия с прикрытием. Необходимы решительные и совокупные действия для подавления выступления, повергнувшего страну в пропасть. Начальник штаба верховный главнокомандующий Духонин».
Миротворцы из Московского Совета миндальничали, уговаривали, пытались давить морально, а Рябцевы захватили Кремль, теперь — Духонин! Но пролетарская Москва взялась уже за оружие и не выпустит его из рук, пока своего не добьется. Да где же его найти, это оружие, где?
А вблизи здания Московского Совета уже шли горячие схватки. Юнкера почти окружили Скобелевскую площадь и продолжали наступать со стороны Охотного ряда и из переулков, прилегающих к Никитской улице. ВРК и его штаб выработали план прорыва белогвардейского кольца. Красногвардейцы и солдаты, оборонявшие Совет, предпринимали контратаки, нащупывая слабые места противника, чтобы попытаться прорвать кольцо. На площади рыли окопы и воздвигали баррикады.
Все труднее становилось членам Партийного центра и ВРК непосредственно связываться с районами. Каждый из отправляющихся в район вооружался и брал двух-трех красногвардейцев. Пробирались темными переулками, вжимаясь в стены домов, укрываясь в подворотнях. То и дело звучали окрики: «Стой! Кто идет?» Посты Красной гвардии проверяли документы, а если посланный нарывался на офицерско-юнкерский патруль, приходилось отстреливаться. Пятницкий носил с собой два больших браунинга. Они оттягивали карманы пальто, а когда приходилось бежать, больно колотили цо бедрам.
Не исключая и того, что юнкера могут в конце концов захватить здание Совета, Партийный центр решил перебраться в Замоскворецкий район, чтобы оттуда организовать наступление на центр города. Да и связь с районами из Замоскворечья осуществлять было куда легче.
«Первое заседание Боевого партийного центра, — писал Пятницкий, — было на Троицкой в Союзе металлистов. Важнейшее решение, которое было принято, это чтобы инициатива была передана районам, и, наконец, все сошлись на том, чтобы Боевой партийный центр был перенесен в Замоскворечье, как главный пролетарский центр и единственно недурно вооруженный район.
С большим трудом удалось членам боевого центра 29 октября утром пробраться до Замоскворечья и занять Коммерческий институт.
Сведения, которые доходили до нас, были довольно неутешительными. Это был самый критический день для пролетарской Москвы. Замоскворецкий райсовет потребовал от нас берданочных патронов, а центральный ревком требовал, чтобы мы раздобыли трехлинейные итальянские патроны. Где было их взять?»
Оружия, оружия! Но откуда его взять, если арсенал и склады в руках противника? Откуда? Постойте-ка, друзья! И Пятницкий обращается к своим боевым товарищам — членам Военно-революционного комитета Железнодорожного района.
— Хорошо бы мобилизовать побольше народа да как следует пошукать по запасным путям и Николаевского, и Ярославского, и Казанского вокзалов. Ведь военные перевозки-то не прекращались!
И вот в Коммерческое училище (ныне институт имени Плеханова), куда временно перебрался Партийный центр, буквально врываются несколько товарищей из Железнодорожного райкома. Глаза сияют. Лица радостно возбуждены.
Нашли. Есть оружие!
Маша Черняк, не в силах сдержать возбуждение, кричит:
— Понимаешь, вагоны с винтовками… На Казанской… Мы их отцепили и поставили охрану.
Бросив все дела — нет сейчас ничего важнее оружия! — Пятницкий забирается на грузовичок, принадлежащий железнодорожникам, и вместе с ними едет на Казанский.
Вот они, вагоны с таким необходимым грузом. Штабеля новехоньких трехлинейных винтовок. Пахнет сталью и машинным маслом. Ни с чем не сравнимое богатство. Их около 40 тысяч. Достаточно, чтобы вооружить две полные дивизии.
Тут же, с Казанского вокзала, Пятницкий говорит по телефону с районными ВРК: «Есть оружие. Немедленно присылайте за ним на Казанский вокзал».
Грузовики из Хамовников, из Лефортова, из Басманного, из Замоскворечья… Красногвардейцы бережно прижимают к груди винтовки. И в радостной суете как-то забывается одна печальная истина: винтовки без патронов в лучшем случае могут быть использованы как дубины. А патронов нет как нет!
Авторы повести — девять известных советских фантастов и один критик Вл. Дмитриевский, которые написали её, сменяя друг друга, главу за главой.В 1960-е годы ленинградские фантасты уже имели опыт написания подобных коллективных повестей для радио. По рассказу А. Балабухи О несуетности служения, или Ода негромкому голосу, при этом основной целью пишущего было выйти из ситуации, в которую загнал его предшественник, и усложнить задачу тому, кто будет писать следующим. При написании следовало соблюдать только два правила: не убивать всех героев сразу и не объявлять всего происходящего сном.Первая глава, которая определяет сюжет повести, была написана братьями Стругацкими на основе созданного ими примерно в 1963 году рассказа «Дикие викинги» [Стругацкий.
Предисловие к сборнику «Кольцо обратного времени», Лениздат, 1977.
«Вожаки комсомола» — сборник биографических очерков о выдающихся организаторах и руководителях ВЛКСМ. Среди них Н. Чаплин и А. Косарев, Л. Пылаева и А. Бойченко, Г. Муратбаев, Р. Хитаров, Б. Дзнеладзе. На примере этих истинных вожаков комсомола, работавших в самых различных уголках нашей страны, можно проследить весь славный путь советской комсомолии. [Адаптировано для AlReader].
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Статья, 1964 год, предисловие к сборнику «В мире фантастики и приключений» — 1964.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.