Пятницкий - [54]
Ленин интересовался настроениями железнодорожников… Ильич заявил, что одним из первых мероприятий будет удовлетворение нужд железнодорожников».
И будто не в маленькой комнатенке, на конспиративной квартире, один на один с тайно пришедшим к нему товарищем, а в огромном зале, перед многотысячной аудиторией представителей уже победившего народа говорил сейчас Ленин. Столько уверенности в силе тех, кто пошел за ним, и всесокрушающего оптимизма было в его словах!
Пятницкий с восторгом вслушивался и вдумывался в каждую фразу, произнесенную этим удивительным человеком. Сегодня повторялось то, что не однажды бывало уже в практической деятельности партии, созданной Лениным. Когда трудности становились горой, закрывающей горизонты, вождь находил самую короткую, самую прямую тропу, ведущую к вершине, и первым поднимался по ней, а оказавшись на вершине, видел раскрывшиеся впереди дали и дорогу к ним.
За те несколько дней, что Пятницкий пробыл в Питере, он несколько раз был у Ленина. Получил у него письменное согласие баллотироваться в Учредительное собрание от Московской организации…
…Опять было трудно с железнодорожными билетами. Но старый приятель Паша Вомпе, работавший в Викжеле, расстарался, и Пятницкий добрался до Москвы даже с некоторым комфортом. Во всяком случае, он имел возможность внимательнейшим образом прочесть рукопись брошюры «Удержат ли большевики государственную власть?», которую передала ему Мария Ильинична.
Шесть «деловых доводов», приведенных «Новой жизнью» за то, что большевики не смогут удержать власть, один за другим разлетелись в прах под неотразимыми ударами автора брошюры. Да, Владимир Ильич, конечно, был прав. Здесь — исчерпывающий ответ и на некоторые сомнения, которые не давали покоя Пятницкому. 240 тысяч членов партии большевиков, опирающихся на миллион подавших за них голоса представителей трудового народа, — это огромная действенная сила.
Ленин теоретически вооружил Пятницкого.
17 октября в помещении Железнодорожного райкома, на 1-й Брестской улице, состоялось межрайонное собрание московского партийного актива. С докладами выступили В. Н. Яковлева и он. Варвара Николаевна информировала актив о заседании ЦК, а Пятницкий рассказывал о своих встречах с Лениным. Говорил он, как всегда, просто, стараясь коротко сформулировать самое главное. А заканчивая доклад, чуть повысил голос и по памяти повторил слова, которыми Ленин заключил свою брошюру:
«…когда есть налицо эти условия, тогда не найдется той силы на земле, которая помешала бы большевикам, если они не дадут себя запугать и сумеют взять власть, удержать ее до победы всемирной социалистической революции»[9].
Но взять власть еще только предстояло…
МОСКВА ВЗЯЛАСЬ ЗА ОРУЖИЕ
В Москве прозвучали первые одиночные выстрелы. Происходили отдельные стычки между офицерами и юнкерами и пытающимися их обезоружить пикетами красногвардейцев. Но из-за того, что Совет солдатских депутатов, по существу, находился в руках меньшевиков и эсеров, солдаты воинских частей, расквартированных в Москве, оставались пассивными.
«Я сам наблюдал, — вспоминает Пятницкий, — в первые октябрьские дни такие картинки: 26 и 27 октября по старому стилю с Ходынки артиллеристы везли пушку без прикрытия. На Тверской улице, между Страстной и Скобелевской (теперь Советской площадью) отряд казаков пытался отбить пушку. На улице была масса вооруженных и невооруженных солдат, они безучастно смотрели, как артиллеристы отбиваются от казаков (около Совета казаки исчезли). В первые дни 26–27 октября в Совете еще находились меньшевики и эсеры. Когда вызывалась какая-нибудь часть в Совет для направления на фронт борьбы…то наряду с представителями Военно-революционного комитета выступали меньшевики и эсеры — от имени солдатской сессии Совета. В своих выступлениях они призывали солдат не участвовать в большевистской авантюре».
Да, часть солдат еще колебалась, и это не могло не отразиться на характере и темпах вооруженной борьбы за власть в Москве. Но самая большая трудность заключалась в том, что состав рабочих Москвы отличался от питерского пролетариата: занятые на средних и мелких предприятиях преимущественно легкой промышленности, московские рабочие не вполне еще преодолели влияние меньшевиков.
А Петроград в эти часы был уже полностью в руках победившего народа.
Свергнуто было Временное правительство.
Пал Зимний дворец, и Керенский умчался в закрытом автомобиле к «верным», как ему представлялось, войскам.
Уже состоялось историческое заседание Петроградского Совета, на котором Ленин произнес пятиминутную речь, начинавшуюся словами: «Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась».
Уже были подготовлены проекты декретов о мире и земле — два первых, величайшего значения документа новой власти, — и Владимир Ильич готовился огласить их на втором заседании II Всероссийского съезда Советов, не далее как вечером 26 октября.
К сожалению, прямой связи со столицей не было, и, кроме очень лаконичной телефонограммы, переданной Ногиным из Петрограда 25 октября, руководители московских большевиков не имели никакой дополнительной информации о грандиозных событиях, уже происшедших в Питере. Зато слухов самых разных расползалось по Москве предостаточно, и слухи эти, как тина, поднявшаяся со дна реки, мутили и чудовищно искажали зеркальное отображение всего того, что уже произошло в Петрограде.
Авторы повести — девять известных советских фантастов и один критик Вл. Дмитриевский, которые написали её, сменяя друг друга, главу за главой.В 1960-е годы ленинградские фантасты уже имели опыт написания подобных коллективных повестей для радио. По рассказу А. Балабухи О несуетности служения, или Ода негромкому голосу, при этом основной целью пишущего было выйти из ситуации, в которую загнал его предшественник, и усложнить задачу тому, кто будет писать следующим. При написании следовало соблюдать только два правила: не убивать всех героев сразу и не объявлять всего происходящего сном.Первая глава, которая определяет сюжет повести, была написана братьями Стругацкими на основе созданного ими примерно в 1963 году рассказа «Дикие викинги» [Стругацкий.
Предисловие к сборнику «Кольцо обратного времени», Лениздат, 1977.
«Вожаки комсомола» — сборник биографических очерков о выдающихся организаторах и руководителях ВЛКСМ. Среди них Н. Чаплин и А. Косарев, Л. Пылаева и А. Бойченко, Г. Муратбаев, Р. Хитаров, Б. Дзнеладзе. На примере этих истинных вожаков комсомола, работавших в самых различных уголках нашей страны, можно проследить весь славный путь советской комсомолии. [Адаптировано для AlReader].
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Статья, 1964 год, предисловие к сборнику «В мире фантастики и приключений» — 1964.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.