Пятница - [19]
Девушка показалась Иосифу чем-то расстроенной. Она медленно вошла в дом, так же медленно прошла по комнате, осторожно села на стул и оглянулась по сторонам.
- Что с тобой? Что-нибудь случилось? - спросил Иося.
- Случилось, - тихо, одними губами прошептала Роза и опустила голову.
- Говори, не томи! - просил Иосиф. Он понял, что идёт навстречу горю и ему надо быть сильным, чтобы выдержать удар.
- Отец… - сказала тихо Роза и ещё ниже наклонила голову, стараясь спрятать лицо, - тяжело заболел.
- Ты напрасно говоришь неправду, - твёрдо сказал Соломон, - отца у нас больше нет.
Иосифу стало зябко. Он опустил руки в карманы и, толкнув ногой дверь в спаленку брата, бросился ничком на кровать, зарывшись лицом в подушку. И так пролежал весь день.
Вечером Соломон вошёл, запыхавшись, в спаленку:
- Справил все дела. Всё успел. Вставай, Иося! Будь мужчиной. Все втроём поедем. Проводим отца. Надо поддержать мать, сестру…
- Да, надо, - как эхо, повторила Мирра. Она тихо плакала.
ПРОЩАЙ, ЗЕЛЕНАЯ ГОРА!
В воздухе потеплело. На Зелёной горе ещё шапками лежал грязный, рыхлый снег, а по уличкам города, мимо деревянных заборов, бежали весёлые ручейки.
Брат Иоси рано утром ушёл на работу, а Иося остался дома. Он так и не нашёл работу.
Мирра, сидя в углу, чистила картошку. Завитушки грязной шелухи скатывались прямо с колен на пол.
Она сказала:
- Иося, о чём ты беспокоишься? Что, мы не проживём, что ли? Как мы, так и ты с нами.
Иося стоял у окна. Он ответил, не оборачиваясь:
- Я знаю. И Соломон так говорит. Но я всё-таки не могу жить без своего заработка. А в Ковно мне надеяться не на что. - Он обернулся, в светлых глазах и грусть и улыбка. - Фишль Канн назвал меня забастовщиком…
- Ну и что ж! - отзывается Мирра, продолжая чистить картошку. - Разве не правда? Помогаешь забастовке - значит, забастовщик!
- Конечно, забастовщик! Правильно. Я этим очень горжусь. Но Фишль Канн кричит об этом повсюду. Все портные уже знают. Я пришёл вчера в одну мастерскую - хозяин чуть дверь передо мной не захлопнул., Просто издевается. «Работа есть, говорит, но забастовщиков мне не надо», - Иося подошёл к Мирре. - Видишь, на работу тут рассчитывать нечего. Нет, еду в Вильно, решено!
Иося присел у окна, смотрит вниз. Сквозь снег пробивается зелёная травка. Она блестит на солнце. Узенькие ручейки, сливаясь, текут вниз.
«Вся природа меняется, - думает Иося. - И жизнь моя меняется. Жалко расставаться с товарищами… Много пережито вместе: забастовка, обыски, аресты…»
Всю ночь на стуле, рядом с кроватью Иоси, горит маленькая лампочка.
- Что ты не спишь? Гаси свет, - окликает его Соломон.
Из комнаты Иоси несётся восторженный шёпот:
- У меня такая книга! «Андрей Кожухов». Про революционеров. Вот это люди!
Утром Иося собрал свои вещи:
- Готово! Еду!
В пальто и фуражке, с маленьким чемоданчиком в руках, Иося стоит перед братом. Он сильно вырос за последнее время, но всё такой же худой. Его смуглое лицо со светлыми глазами по-прежнему ребяческое.
«Мальчишка ещё, а уже мытарится, - с горечью подумал брат. - Был бы жив отец, позаботился бы о нём, послал бы его учиться…»
- Ну, прощайте! Еду дальше работать. Мирра, прощай! Спасибо!
На пороге ещё раз обернулся:
- Соломон, ты знаешь, где «Андрей Кожухов»? В углу, за шкафом, у самой стены. Непременно прочти. - И вдруг улыбка озарила лицо. - Соломон, знаешь что? Как вспомню всех товарищей, радостно делается… Хорошие они… Блюма, Аким… - Иося просит: - Послушай, Соломон! Будет оказия, напиши, как тут у вас дела. Ну, прощайте!
- Прощай! И ты о себе пиши!
Иося с чемоданчиком исчезает за углом дома.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВАЖНОЕ ПОРУЧЕНИЕ
Какой выдался для Иосифа сегодня удивительный и радостный день! Не зря он так стремился в Вильно: он надеялся, что жизнь тут пойдёт совсем по-иному, по-хорошему, по-настоящему.
Иосиф шёл по улице и глазам своим не верил. Навстречу ему - Блюма.
Она улыбалась ему:
- Как живёшь? У тебя хорошие письма из дому? Что сестра пишет? Может, вышла замуж?
- Нет, - ответил Иосиф. - Мы условились, если что случится, мне письмо пришлют с оказией. Видно, сообщать нечего.
- Так, так… - медлила Блюма.
Иосиф хотел попрощаться. Он стеснялся задерживать такого человека, как Блюма.
Но она прикоснулась рукой к рукаву Иосифа:
- Я, собственно, хотела разыскать тебя сегодня. Есть одно поручение. Помнишь Зосю Мацкевич? Знаешь, где она живёт?
Иося утвердительно кивнул головой. Ещё бы! Он в Вильно уже несколько дней и встречался с этой худенькой веснушчатой девушкой, так похожей на маленькую девочку, но такой умницей и смелой.
- Так вот, - продолжала Блюма. - Ты зайдёшь на квартиру к Зосе Мацкевич. Там наш товарищ дежурит, он тебе кое-что передаст.
Иося поднял голову, невольно улыбнулся. Не ослышался ли он? Поручение? Ему, Иосе?
Он старался согнать улыбку с лица: неловко перед Блюмой. Он уже не прежний мальчик Иося. Он на подпольной, нелегальной работе. Он теперь уже не мог жить больше под своей настоящей фамилией. У него теперь подпольная кличка: Шварц - Чёрный. Так его назвали за смуглый цвет кожи.
И вот он уже идёт к Зосе. Как ни странно, но Зося жила в центре, против большой церкви. Её домик был такой малюсенький, что Зося назвала его «собачьей конурой».
