Пятеро на леднике - [43]

…Очнулся он уже на земле. Он лежал на спине, под головой была подсунута его собственная полевая сумка. Рядом на корточках сидел Пусто-один и с любопытством смотрел черным глазом. Рыжеусый бежал к навесу от деревянного домика на краю аэродрома под сплошной пеленой дождя, держа в вытянутых руках перед собой большой кусок полиэтиленовой пленки. Под этой пленкой бежала девушка в белом халатике. Когда она подбежала совсем близко, Кирилл окончательно разглядел, что она неимоверно красива. Она наклонилась над ним, и он совсем рядом увидел ее нежное бледно-смуглое лицо с приоткрытым от глубокого дыхания пухлым ртом и встревоженными жалостливыми глазами… Почему он не встретил ее раньше, где-нибудь на берегу горной реки, загорелый, обветренный, крепкий, и не такой распростертый, как червяк?

— Обморок? — спросила она и потрогала его холодный лоб узкой теплой ладонью.

Он попытался сесть, она удержала его, сжала грязную ладонь у запястья и стала считать пульс… Пусто-один с напарником озабоченно переглянулись; откуда-то появилась зеленая бутылка и граненый стаканчик.

— Ерунда, ничего страшного, — небрежно пробормотал Кирилл.

— У мальчика истощение, — тихо сказала девушка, обращаясь к Пусто-одному, будто к отцу Кирилла.

Озабоченно моргая черным глазом, Пусто-один наполнил стаканчик и протянул Кириллу.

Кирилл выпил, и Пусто-один сразу черным пальцем вдавил ему в рот конфету-подушечку, облепленную табачной крошкой.

— Вы похожи на японку, — повернувшись к девушке, пробормотал Кирилл слабым голосом. — Как вас зовут?

— Жанна, — ответила она, принимая стаканчик из рук Пусто-одного. — Но я якутка.

Пусто-один и рыжеусый тоже выпили.

— Прошу вас, садитесь, пожалуйста, — предложил Кирилл, указывая на мешки. — У меня есть пачка печенья.

Он достал из сумки печенье и протянул Жанне; она взяла, мило кивнула и улыбнулась в знак благодарности, и, боже, какие ямочки появились у нее на щеках! Они сидели на мешках и ели печенье из пачки, которую Жанна держала наготове, а дождь хлестал со всех четырех сторон навеса. Мокрая пыль обдавала их, и мелкие капельки блестели на ее сросшихся черных бровях.

— Да, грандиозный ливень, — вдруг пробасил рыжеусый. — А как там Москва, коллега?

— Вы бывали в Москве? — спросил Кирилл и сразу почувствовал неуместность вопроса.

— Бывал ли я в Москве? — высокомерно переспросил рыжеусый. — Я родился на Молчановке. А учился на Пироговке, если вам будет угодно! Я в любую секунду могу посетить столицу!

Он обиженно встал и прошелся под навесом в своих большущих резиновых сапогах, шагая точно журавль, по-донкихотски вздернув голову с рыжим пухом на затылке.

— Арсений, не заводись с полуоборота, — проворчал Пусто-один. — Зачем тебе столица? Вот мне надо в Европу!

— В любую секунду! — повторил Арсений, протягивая длинную руку под дождь. — Но я плевал!

— Арсюша, сядь… — вдруг приказала Жанна.

Тот покорно сел.

— Кузнецова тебя возьмет в свой отряд, — вздохнул Пусто-один. — Меня — шиш, а тебя возьмет.

— Кузнецовой я рыть шурфы не буду! — гордо сказал Арсений. — Она серая дура и полный нуль в науке!

Ничего не понимая в этом странном разговоре, Кирилл исподтишка разглядывал прекрасную Жанну и отчаянно думал: «Но Оля, Оля! Я еще не разлюбил ее, а уже полюбил Жанну. Как это может быть?»

— Где думаешь ночевать, начальник? — хрипло спросил Кирилла Пусто-один, снова наполняя его стаканчик.

— Он придет ко мне! — вдруг заявила Жанна, повернувшись к Кириллу и глядя на его ошеломленное лицо черно-фиолетовыми глазами из-под белой чалмы.

— Приду, — смело сказал Кирилл и побагровел до слез.

Пусто-один и Арсений затряслись от беззвучного смеха.

Жанна тряхнула челкой и встала. Арсений тут же предупредительно протянул ей кусок пленки. Она накинула ее на голову, ласково, по-свойски улыбнулась Кириллу и побежала под дождем к домику на краю поля…

— Сэр, вы очухались? — спросил Пусто-один, поднимаясь. — Тогда пошли…

— Пошли! — храбро сказал Кирилл и с готовностью встал. — Куда?

Пусто-один захихикал, покрутил головой и слезливым плачущим голосом объяснил:

— Чайку хлебнешь перед смертью…

Дождь прекратился, и туман медленно уползал в тайгу…

Стиснув зубы, чтобы не задрожать от страха и холода, Кирилл пошел между ними… Они провели его тропинкой в глубь леса, с полкилометра, потом свернули, перешли хлюпающую низину и поднялись на пригорок, где под громадной лиственницей стояла палатка.

— Залезай в нашу плацкарту, — сказал Пусто-один.

В палатке пахло чем-то едким и кислым, лежали два замызганных спальных мешка, рюкзаки, котелок.

Пусто-один, присев на корточки, ухитрился быстро разжечь костер, подвесил над огнем котелок.

— У меня есть кое-что к ужину, — объявил Кирилл и поспешно стал доставать из сумки консервы и пакет с пирожками, которые еще в Москве испекла мама.

Пусто-один и Арсений беспокойно и нетерпеливо следили за тем, как он вынимает свои припасы.

«Наверно, боятся, что у меня есть оружие», — подумал Кирилл.

Когда же, кроме банок и пакета, из сумки ничего больше не появилось, Пусто-один и Арсений разочарованно вздохнули, а Пусто-один сказал тусклым голосом:

— Ну, ладно-то… Мы щас.

Они поднялись и вместе быстро ушли в темноту, шагая бесшумно, как звери.