Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара - [187]

7 мая 2008 года на церемонии инаугурации президента Дмитрия Медведева один большой чиновник, покидавший в это время позицию вице-премьера и ожидавший назначения на должность помощника главы государства, подошел к одному из коллег Егора и спросил: «Почему Гайдар стал так поверхностно писать?» – «А что?» – «Он пишет, что приближается крупный финансовый кризис. Ну какой у нас может быть кризис? Это ужасно поверхностно».

Ровно через 12 дней после инаугурации, 19 мая, российские фондовые индексы перестали расти и начали падать. Все это очень напоминало ситуацию мая 1998 года, когда Гайдар предупреждал Кириенко о наступлении кризиса – буквально за сутки до обвала индонезийских рынков и подъема кризисной волны, стремительно надвигавшейся на Россию.

Талант экономиста состоит в том, чтобы предсказывать развитие событий, а потом объяснять, почему не случилось то, что он предсказывал. Впоследствии множеству экономистов представился шанс проявить этот талант.

Гайдар действительно, начиная с 2006 года, даже не с 2007-го, начал предупреждать о возможности кризиса, когда невооруженным глазом не было видно никаких его признаков.

Еще в 2006-м был опубликован доклад Института Гайдара «Ключевые направления экономической политики», где обращалось внимание на неустойчивость экономики и бюджета, в столь высокой степени зависящих от нефтегазовой конъюнктуры. Государственные расходы растут, нефтегазовые доходы падают: «Именно в этом вызов финансовой стабильности нашей страны. Решать эту проблему лучше сегодня, а не тогда, когда ситуация станет неуправляемой».

В феврале 2007-го на страницах журнала The New Times, с которым Егор в то время активно сотрудничал, была опубликована его статья с алармистским заголовком «Мы сидим на пороховой бочке». Тогда же на заседании Клуба региональной журналистики «Из первых уст» (проект Ирины Ясиной, сюда Гайдар наведывался чаще, чем куда-либо еще) он предсказал, что в случае падения цен на нефть Стабилизационный фонд может быть потрачен за три года.

В марте того же года Егор явно разозлил власти своим комментарием по поводу новых обвинений, предъявленных Платону Лебедеву и Михаилу Ходорковскому. Сделки были легальными, показал Гайдар – как всегда, с документами, на этот раз нормативными, на руках. Схемы, которые были сочтены преступными, использовались если не всеми, то почти всеми в этом бизнесе: «Приходится напомнить: избирательное применение закона (одним можно, а другим нельзя) – это прямая угроза правам и свободам в нашей стране, что неизбежно скажется и на экономическом росте.

История России XX века – печальный памятник принципам революционной „законности“, когда право было подменено целесообразностью. Документы, представленные Генеральной прокуратурой по делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, свидетельствуют: к сожалению, это не только наше прошлое. Риски от возобновления подобной практики невозможно переоценить. Мы слишком хорошо знаем, какими жертвами такая „целесообразность“ обернулась для нашей страны».

Едва ли это все осталось незамеченным.

В январе 2008-го, когда Соединенные Штаты были охвачены сначала ипотечным, а затем и финансовым кризисом, Гайдар опубликовал сразу два предупредительных текста – в «Ведомостях» и The New Times, где показал, что «американская и российская экономики связаны сильнее, чем можно подумать», а влияние мировой конъюнктуры на Россию полностью выпало из поля зрения людей, принимающих решения: «Политическая элита, привыкшая в последние годы работать в условиях динамично растущих доходов бюджета, полагающая, что государственные ресурсы неисчерпаемы, плохо приспособлена к решению задач кризисного управления. Отсюда риск того, что реакция на снижение темпов экономического роста (Гайдар считал, что оно неизбежно. – А. К.) может оказаться неадекватной».

О том же Егор говорил в начале 2008 года на ученом совете своего Института, на основе этого выступления была подготовлена подробная научная статья, опубликованная в журнале «Экономическая политика», которую уж точно нельзя было назвать «ужасно поверхностной». В марте он выступил с еще одной статьей с двумя посылами: «Оставьте в покое Стабфонд!» – то есть не следует тратить накопленные нефтяные сверхдоходы, когда ситуация становится неопределенной, и «Не стоит злить соседей», чтобы не расплачиваться потом за дорогостоящую компенсацию неудовлетворенных имперских комплексов.

18 марта в «Ведомостях» Андрей Илларионов выступил с резкой критикой предсказаний Гайдара и Чубайса по поводу возможного экономического катаклизма в России. Этот спор был лишь отчасти профессиональным: по сути, бывший коллега Гайдара обвинял его в поддержке Путина и желании оказать помощь действующей власти.

Хотя скорее это было желание помочь России и предупредить ее элиты о грозящей катастрофе. Строго говоря, содействовать изменению вектора экономической политики власти, который определялся, в терминах Фридриха фон Хайека, «пагубной самонадеянностью» нефтяных королей, полагавших, что они схватили бога за бороду.

Гайдар ответил на страницах «Ведомостей» 20 марта: «Мне довелось работать в российском правительстве после того, как власти СССР совершили почти все возможные экономические ошибки. Писал об этом в своей книге „Гибель Империи. Уроки для современной России“. И теперь вне зависимости от моих симпатий или антипатий к тем, кто стоит у власти в моей стране, я всегда буду пытаться сделать все возможное, чтобы подобная ситуация не повторилась. Именно в этом состоит суть наших разногласий».