Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара - [179]

Арест владельца ЮКОСа и поражение двух демократических партий на выборах ознаменовали начало новой политической эпохи в России. Для Гайдара почти не оставалось в ней места. Во всяком случае, политического места.

Зато появилось время закончить главную книгу и написать еще одну.

Правда, до этого пришлось всерьез поспорить. И не с кем-нибудь, а с Ходорковским.

29 марта 2003 года в газете «Ведомости» была опубликована статья Михаила Ходорковского, уже не олигарха, а находившегося под следствием заключенного СИЗО № 4. Текст назывался «Кризис либерализма в России» и содержал в себе жесткую критику либералов и их политики, а также признание того, что «даже плохая власть лучше, чем безвластие». Путин назывался человеком, который на 70 % либеральнее среднего россиянина. Отчасти текст напоминал написанное эзоповым языком прошение о помиловании. Отчасти – автор отряхнул со своих ног прах 1990-х годов, включая приватизацию, одним из основных выгодоприобретателей которой и был сам Ходорковский.

Досталось либералам и за обесценение вкладов, и за то, что в 1998 году опоздали с девальвацией рубля. Сами же они под пером олигарха, точнее, тех, кто литературно обрабатывал его идеи (поначалу ходили слухи, что это был Станислав Белковский), были представлены людьми не почвы, но воздуха (что вообще попахивало риторикой газеты «Завтра») и выглядели крайне неаппетитно: «Их страх перед тысячелетним прошлым, сдобренный укоренившейся в 90-е гг. могучей привычкой к бытовому комфорту. Закрепленная на генетическом уровне сервильность. Готовность забыть про Конституцию ради очередной порции севрюжины с хреном. Таким был русский либерал, таким он и остался».

В тексте были обнаружены буквальные совпадения с загадочным манифестом, опубликованным 18 марта на сайте Утро. ру и подписанным «инициативной группой» под руководством «Степанова Ю. А.». Это обстоятельство несколько сбило обличительный пафос, возникли сомнения в авторстве. Однако адвокат Антон Дрель подтвердил, что автор – Михаил Ходорковский: физически он из камеры ничего передать не мог, это запрещено, зато был «вправе передать какие-то слова своему доверенному лицу». Даже если текст шлифовался профессиональными публицистами, а это по нему заметно, он все равно содержал идеи именно Ходорковского, что потом, в 2005 году и позже, подтвердилось серией его статей из неволи, самой нашумевшей из которых был текст «Левый поворот»: заголовок говорил сам за себя.

В своей позитивно-рекомендательной части статья олигарха вполне вписывалась в идеологическую конструкцию, приверженцем которой был в те годы и сам Путин, – смесь этатистско-почвенного и в то же время леволиберального дискурса. Это была идеология входившего тогда в стадию зрелости государственного капитализма.

Разумеется, отвечать Ходорковскому было сложно в силу его положения узника. Однако Гайдар увидел в системе аргументов важные тезисы, которые заслуживали отдельного разбора и ответа. И он явно обиделся, тем более что в ходе самой предвыборной кампании дел с Ходорковским не имел, а отношение Егора к классу олигархов, как мы знаем, было чрезвычайно сдержанным. Гайдар не раз с грустной иронией вспоминал свой разговор с одним из крупнейших бизнесменов страны в разгар войны с «младореформаторами» в 1997-м, когда Егор пытался объяснить ему последствия травли либералов-реформаторов для страны, экономики, политического климата. Но получил ответ: «Честь дороже».

Гайдар хорошо знал и понимал мотивы ареста могущественного владельца ЮКОСа, не скрывая своей позиции, публично вступался за него, что внесло – еще раз напомним – свой вклад в снижение рейтинга СПС. Что уж говорить о Чубайсе, который оказался в вынужденной роли фактического споуксмена деловых кругов – вот уж чья среда отличалась трусостью и сервильностью. Точнее, Анатолий Борисович был единственным, кто произносил слова в защиту Михаила Борисовича, а не отмалчивался.

Будучи убежденным в том, что речь все-таки идет не совсем о Ходорковском, а о широкой «инициативной группе» товарищей, что было похоже на политическую провокацию, Гайдар счел для себя важным продолжить идеологический и политический спор на страницах тех же «Ведомостей».

Статья была разбита на две части. Первая называлась «Либерализм: слухи о смерти преувеличены», вторая обращалась, собственно, к главному – не упущенному аргументу, а забытой в дискуссии ценности: «Либерализм: без демократии не получится».

Гайдару, разумеется, не был близок тезис о капитуляции либералов и либерализма. Это старый отечественный и мировой «спорт», что подтвердила и последующая политическая история мира и страны – хоронить либеральные идеи. И покаянные тексты, и появление бывших соратников в ином лагере – привластном – тоже не были новостью, о чем Егор и напомнил.

Приходилось еще и еще раз напоминать и о том, в каких именно условиях начинались реформы, и о том, что такое «денежный навес», и о том, что решить проблему не вкладов, а фиктивных записей на счетах граждан в первый и единственный год пребывания у власти правительства Гайдара было невозможно. Как немыслимо было думать тогда о структурных реформах. Все эти сюжеты Ходорковский должен был хорошо понимать, отсюда и сомнения Егора в авторстве текста.