Пять ночей. Вампирские рассказки - [30]
Я представить не мог, что боль может быть такой горячей и тошнотворной. Ни больше, ни меньше — будто в шею воткнули раскаленную вилку для улиток и там оставили. Я сразу же позабыл про все указания, напрягся и попытался оторвать ее от себя, оттолкнуть, но она держала меня как в кандалах. Моя рука соскользнула по ее предплечью, но Калеб не позволил оставить на ней синяки, и я в отместку вцепился в его руку со всей силой, утроенной болью.
— Плохо? — спросил он.
Я стиснул зубы, не в состоянии говорить. Нет, щекотно! Джиа неровно дышала мне в шею, не шевелясь — мне казалось, дернись она — и я сойду с ума от боли. А если бы она еще и пила? Меня мутило, как во время качки, я закрыл глаза, и черные пятна стали багровыми. Ни двигаться, ни говорить, ни дышать — я понял, так умирают. Именно так.
Голос Калеба, его слова были выложены в темноте из этих рваных багровых пятен.
— Джиа пытается вас не покалечить, не мешайте ей. Потерпите, сейчас будет легче.
Действительно, скоро острота боли притупилась, наступило чувство облегчения, но не полного, а какого-то ущербного, — почти обида, не менее острая, чем боль, — реакция на насилие. И такая знакомая. Обычно это ощущение легко смывается слезами, но мне сие удовольствие, увы, недоступно. Железный мачо-мэн…
Мне было лет десять, когда это произошло. Мы с Джейсоном любили играть на пустыре в конце квартала, а неподалеку жил старик-поляк, о котором никто ничего не знал. Знали одно — в своем доме за высоченным забором он разводил служебных собак и продавал их заинтересованным клиентам в качестве сторожей или телохранителей. Или убийц. Мы часто ошивались рядом, стучали палками по забору и от души хохотали над брызгающими слюной и исходящими от ярости бестиями по ту сторону.
Одна из этих пар налитых кровью глаз и клыков-кинжалов отзывалась на кличку Триллер. И вот однажды, когда мы как обычно играли в средневековых слэйеров (Джейсона хлебом не корми, дай помахать железякой, обозначающей меч), Триллер, так сказать, обрел вожделенную свободу. Скорее всего, псу удалось подкопаться под забор. Мы даже не сразу его заметили, а когда заметили, было поздно — он со всей скорости налетел на меня и повалил на землю. Будь это взрослый тренированный убийца, мне была бы крышка, но это был молодой доберман, хотя от этого не менее злобный. Последнее, что я услышал, был вопль Джейсона — он орал как резаный, забыв обо всем. Захлебываясь рычанием, пес рвался к горлу, я чудом сдерживал натиск, впившись пальцами в его глотку. Отчетливо помню — не было ни страха, ни боли, только слепая первобытная ярость и раж. Триллер с визгом рвал меня, а я рвал его, получая полноценный кайф от кровавого запаха и вкуса, текстуры жесткой шерсти в руках и зубах. Но он был сильнее, а я потерял много крови, так что скоро он таки добрался — не до шеи, до плеча и вгрызся в него. И как только его зубы вошли в плоть, я вдруг перестал сопротивляться — не знаю, почему, просто разом навалилась какая-то безысходность, перед глазами поплыл багровый туман. Обида, беспомощность, бессилие, смерть… Я дрался до последнего, но что-то глубоко во мне понимало, когда нужно остановиться и принять неизбежное.
В этот момент раздался свист и удар, будто разбили большой фарфоровый кувшин, и в моих помутневших глазах в последний раз мелькнуло небо и белое как мел лицо Джейсона. Он опомнился и ударил Триллера по спине своим «оружием», а когда доберман поднял голову — махнул с перепугу наотмашь, вложив все силы — пес не успел даже взвизгнуть, когда свалился рядом со мной с расколотым черепом.
Очутившись в больнице, я не подозревал, что самое худшее еще впереди. Мне начали накладывать швы, отец стоял рядом, чтобы подбодрить меня, но это было лишнее. Кажется, тогда он впервые со смерти матери и заметил, что я не плачу. А я смотрел в окно, сжав зубы, и переживал это снова и снова. Не драку, а ее последние мгновения — обида, беспомощность, бессилие, смерть… я с ума сходил от боли, но ничего не мог сделать. Разумеется, из меня не выжали ни звука, и доктор долго поражался моей выдержке — он сообразил, чего это мне стоило, только когда я потерял сознание после пятого шва.
С тех пор ненавижу доберманов, хотя они здесь ни при чем. Это был несчастный случай, который Триллеру обошелся куда дороже. А я отделался шрамами на плече и на руках… да еще воспоминанием о безысходности, боли и смерти, которое заняло почетное место на дне моего подсознания, где-то рядом с воспоминанием о маминой передозировке.
Никогда бы не подумал, что пойду на такое добровольно. Нет, мне в самом деле нужно проверить голову.
Я еле-еле вдохнул, когда Джиа оторвалась от меня, и еще несколько секунд сидел, наполовину отключившись, в ее объятиях, а она гладила меня по спине и что-то говорила. И будь я проклят, если понимал хоть слово.
— Вы молодец, — сказал Калеб. Ногти у меня короткие, и не представляю, как нужно было сжимать, чтобы вогнать так глубоко. Он лизнул кровь, текущую по ладони, — след моего рукопожатия. — А голос сейчас вернется.
Да я не успел и заметить, что он пропал. Джиа взглянула на меня и отвернулась, белки глаз подернула частая красная сетка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.