Пять ночей. Вампирские рассказки - [29]
— Вам это не подойдет, — сказала Джиа твердо.
— Отчего вы так уверены?
Она замолчала в раздражении, тогда Калеб потянул меня за руку и заставил сесть рядом.
— Видите ли, Уильям, вы можете показаться там, но… только в качестве нашей собственности…
…Собственности?
— Тогда какие проблемы? — не сдавался я. — Скажите, что я — ваша собственность и ладно. У меня же на лбу не написано, что я…
— Вот именно, — сказала Джиа. — Вот именно, что не написано.
— Проблема в том, Уильям, что там собираются самые сливки. И заставить кого-то поверить, что вы — наш сателлит, без так сказать… материального подтверждения, нет никаких шансов.
— Какого еще подтверждения? Штампа в паспорте?
— Уильям, вы вообще представляете, что значит принадлежать кому-то из нас?
Честно говоря, я об этом слышал, но никогда не задумывался. Это все было из серии каких-то потусторонних извращений, мне плохо понятных, но от этого не менее дискомфортных. Я знал только, что превращенных называют детьми, а тех, кого оставляют людьми, — сателлитами. В архиве агентства было много материалов на эту тему, однако я их по большинству пропускал, уверенный, что эта информация мне не понадобится ни при каких условиях.
Хотя не нужно было много времени, чтобы догадаться.
— Это… обязательно? — Я облизнул губы, чувствуя, как пересыхает в горле.
— Увы. Кейли, как тебе это?
Джиа приложила к себе серебристое платье-макси с максимальным же декольте.
— С твоей голубой норкой будет бесподобно. А тебе как?
— Слишком ярко. Найди свой костюм от Воронина.
Они с легкостью переключились на другую тему, будто вопрос был закрыт. Но упустить такой момент было очень жаль, эта мысль была от и до рациональной… хотя во мне кипело и абсолютно детское чувство противоречия.
— Вы это специально придумали, да? Чтобы меня отговорить? Или вам так хочется запустить в меня зубы?
Калеб вздохнул с легким раздражением.
— Кажется, это вам не терпится, чтобы кто-то запустил в вас зубы. Если бы это так уж было необходимо, любой из нас не оставил бы от вас мокрого места. Вы прекрасно все понимаете, так что в большинстве грехов нас винить нечего.
Я замолчал, сумрачно глядя на Джиа, забывшую про платья, но все еще делающую вид, что ищет. Если они и лгут, то определить это нет никакой возможности: возможно, не я один здесь решил поиграть. Только боюсь, у меня козырей все равно побольше.
— Значит, если вы от меня не… блин, не кормились, это будет так очевидно? — спросил я уже спокойно.
— Можете быть уверены. Это как… — Джиа щелкнула пальцами, подыскивая адекватное выражение.
— Нечто вроде виртуального клейма, — сказал Калеб. Он перестал рыться в одежде и ждал, чем все закончится.
— И чем это мне грозит? Я же не умру?
Они разом посмотрели на меня, будто не поверили ушам.
— Нет, вы не умрете.
— И не изменюсь?
— Нет, конечно.
— Тогда чем это грозит?
— Чем грозит? — Джиа бросила взгляд на Калеба, потом на меня. — Ничем. Это просто больно.
— Тогда делайте. Я хочу на этот прием.
Некоторое время Джиа молчала, потом повесила на руку платье и вышла, Калеб следом. Я направился следом, стараясь не думать о предстоящем, чтобы не передумать. На вид затея им совсем не нравилась, и это добавляло мне решимости.
Хотя это могло быть игрой.
В комнате Джиа сидела на софе, а Калеб что-то тихо говорил ей. Когда я вошел, они умолкли и одарили на меня одинаковыми взглядами, будто две черные кошки выглянули из темного подвала.
— Уильям, — сказала Джиа, — зачем вам это?
— Я хочу увидеть других. Это что, преступление?
Она не ответила, просто положила руку рядом с собой.
— Садитесь.
Я сел, и мне стало жутко. Не то чтобы я боялся боли, нет, просто знакомое чувство. Они могли убить меня сразу — и не убили. Калеб тогда мог свернуть мне шею — и не сделал этого. Тогда почему сейчас? Я уверен, что все рассчитал правильно, они слишком дорожат своим благополучием, чтобы рисковать им. И почему, интересно, при всей уверенности меня так трясет?
У Джиа глаза стали такие чудные, темные, будто изнутри подсвеченные — может, потому что близко?
— Воля ваша, — сказала она шепотом.
— Не делайте резких движений. — Я настолько засмотрелся, что про Калеба забыл. Он сидел с другой стороны, сцепив руки в замок, в глазах его тоже что-то такое играло, но не так интенсивно. — Вообще не шевелитесь. Иначе могут произойти непоправимые вещи…
— Помните, что одни непоправимые вещи спровоцируют другие, — мой голос сел, то ли от страха, то ли от чего еще. Я же Уильям-никогда-не плачет, мне ли бояться потерять лицо? Мне ли бояться вообще?
— Мы сделаем все от нас зависящее.
Джиа взяла меня за горло, не сдавливая, потом рука переехала на шею, освобождая ее. Пальцы пробежали по рубцам на плече — гордость подростка, одиннадцать швов наживую.
— О… ты у него не первая, — заметил Калеб. — Профессиональные шрамы, Уильям?
— Нет, — ответил я неохотно. — Не поладил с соседскими болонками. Давайте к делу, ладно?
Джиа обняла меня, и даже тупое острие в груди не мешало мне думать о том, как было бы хорошо на этом остановиться. Просто обнимать, вдыхать запах ее волос, запах эспрессо, касаться ее… быть ее собственностью…
Потом, не разводя долгих прелюдий, она меня укусила.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.