Пузыри славы - [5]

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Прошли годы… А годы текут куда быстрее рек в весеннее половодье. После описанных нами самоварных баталий с невесткой Галией, после того как журналист А. Хайдаров вознес Шагея на пьедестал республиканской славы, прошло добрых десять лет… И вдруг такое чрезвычайное происшествие: самовар исчез опять. На сей раз сноха Галия была тут явно ни при чем.

Старик тщательно обшарил все закутки двора и случайно около забора обнаружил на земле клочок бумаги, где печатными буквами было выведено: «Самовар в надежных руках. Вернем новым». И таинственные четыре буквы под этим невразумительным сообщением: «ИДБС».

Шагей окончательно расстроился. Значит, самовар действительно кем-то украден. Нашли чем успокоить: находится в «надежных руках». Будто у него, у Шагея, самовару было ненадежно?! И на кой шайтан ему новый самовар?! Ведь все знали, самовар потому и дорог ему, что он старый! Шагей постучался к соседке, может, она видела, кто унес самовар и так зло подшутил над бабаем?

Соседку Шагея официально, по паспорту, звали Минникунслу — длинно и сложно, а по-уличному ее окрестили Сумитэ, что коротко и колоритно передавало ее внешний облик. Сумитэ — по-башкирски — мясо на бедрах. Эта кличка вполне подходила к ней.

Соседка сердилась, когда ее называли Сумитэ. Особенно обижало ее, когда к ней так обращался Шагей.

Упитанная, дородная, крупномасштабная Сумитэ напоминала пожарную каланчу районного масштаба, а невысокий, неказистый на вид Шагей — низкорослую лестницу-стремянку.

Отношения между соседями были далеко не добрососедскими. Будучи вдовой с десятилетним вдовьим стажем и отличаясь завидным здоровьем, мощной фигурой и огромным запасом неизрасходованной ласки, Сумитэ открыто угрожала агрессией — рано или поздно она женит на себе вдовца Шагея. Не пойдет за нее добром, насильно похитит его темной ночью и перенесет, как младенца, на руках к себе в дом. В эту угрозу легко было поверить: для осуществления такого агрессивного плана у Сумитэ были все данные. Шагей хоть и выглядел молодцом, но едва ли мог противостоять Сумитэ, которая вознамерилась действовать с позиции силы.

Опасаясь возможных последствий, старик старался не замечать соседку, не обращался к ней ни с какими просьбами и вообще остерегался встречи и разговоров с ней наедине, без свидетелей, а если это случалось, то лишь в крайних, исключительных случаях.

Но сейчас как раз и был такой исключительный случай, ЧП, можно сказать, и какое. Шагей преступил меры предосторожности, несмело, однако достаточно громко окликнул соседку. Половицы в соседнем доме дрогнули, заходили под тяжелыми шагами хозяйки, словно неподалеку находился эпицентр семибалльного землетрясения.

— Ты извини, Сумитэ, это я, — невразумительно и боязливо начал Шагей. — Ты дома?

— Нет, меня дома нет, — съязвила Сумитэ. — Ты видишь мою тень… Заходи, коли окликнул…

Пути к отступлению были отрезаны. Опасливо озираясь по сторонам, словно ища, кого бы позвать в случае чего на помощь, старик протиснулся в проем штакетника, который отделял его дом от соседского.

— Что стряслось? Лица на тебе нет! — с деланным сочувствием спросила Сумитэ.

— Ты, случаем, не видела моего самовара? — с трудом проговорил Шагей.

— Я не нанималась в сторожа к твоему дырявому самовару! — грубо огрызнулась соседка.

— Ай, зачем такие слова? Извини, я не то хотел сказать… Ты, случаем, не видела, кто унес мой самовар?.. Унесли и на память оставили записку.

— Записку, говоришь? — заинтересовалась Сумитэ. — И мне сегодня была записка. Не от кавалера, к сожалению, нет. Ничего не унесли, наоборот даже… Привезла я на днях себе машину дров. Ломала голову, кто бы их распилил. На тебя, сам понимаешь, надежды мало. Ты меня все сторонишься, будто чумы… Просыпаюсь нынче утром и, как в сказке, глазам не верю: дрова распилены, а на чурках лежит записочка. Можешь прочитать, если грамотный. Вот как чужие люди ко мне относятся, не тебе чета. «Желание граждан для нас — закон». Понимаешь, мое желание — закон! И подпись на записке не по-нашему — ИДЭБЭСЭ.

— Что за чертовщина! — воскликнул Шагей. — И у меня та же подпись. А что она означает, аллах ведает…

Достаточно было нескольких минут, чтобы весть о загадочных расписках облетела все дома по Яблоневой улице. И тут выяснилось: не одни только Шагей и Сумитэ стали жертвами злой шутки таинственного ИДБС. У пенсионера Садыкова, когда у него все крепко спали, отремонтировали палисадник, хотя хозяин об этом и не просил, у парикмахера Абдуллина похитили продырявленный диван и письменно заверили, что вернут его в наилучшем виде, у старухи Хаернисы злоумышленники утащили старые, никому не нужные керосиновые лампы, пообещав их зачем-то заново отникелировать. И всюду таинственный ИДБС вместо похищенных вещей оставлял расписки, а их ведь в качестве документов к уголовному делу не приложишь.

— Не иначе, как проделки шайтана! — авторитетно заявила старуха Хаерниса. — Был бы у нас мулла, помолился бы за нас, грешных, и избавил от бесовского наваждения, да где теперь муллу найдешь…

— Много знает твой мулла! Только денежки с нас слупит… — возразил Шагей. — К участковому, к Ярмухамету, вот к кому надо пойти. Есть аллах, нет аллаха — это бабушка надвое гадала, а вот милиции государство задаром трудодни не платит…