Пузыри славы - [7]

Злоумышленники, ничего не подозревая, вынесли со двора мотоцикл и трехколесный детский велосипед. Они собирались снова нырнуть во двор, но тут их оглушил грозный окрик:

— Ни с места! Руки вверх!

Задержанные послушно подняли руки. Подойдя поближе, старшина осветил карманным фонариком их лица и захваченные ими «трофеи». Лица показались ему вроде бы знакомыми, где-то он их видел. Но где?

— Вы что тут делаете? — строго спросил участковый.

— Да мы… ничего… — промямлил один из них, широкоплечий, с необычно большой бородой.

— Что, живете здесь?

— Не-ет… — честно признался высокий брюнет с густыми черными бакенбардами.

— А это ваши вещи? — старшина указал на мотоцикл и велосипед.

— Нет, что нет, то нет, — пустился в объяснения парень с бородой.

— Все ясно! Разберемся… Подымите с земли краденое барахло, а точнее сказать, вещественные доказательства, и следуйте за мной.

— Позвольте узнать, куда вы нас поведете? — запротестовал чернявый.

— Здесь я спрашиваю, а не вы… Давайте не будем! Поведу, куда надо!

В милиции, усевшись за стол, Ярмухамет начал писать протокол дознания.

— Фио! — обратился он к задержанным.

— Булат Арсланович Барыев.

— Родис Мустафович Аглямов.

Записав адреса, Ярмухамет припер задержанных к стенке и, не дав им словчить, задал прямой вопрос:

— Что вы делали ночью в чужом доме?

— Да мы при исполнении служебных обязанностей, товарищ уполномоченный.

— Я вам не товарищ, а гражданин!

— Гражданин участковый.

— Предъявите документы!

Документов ни у кого не оказалось. Тогда Ярмухамет произвел личный обыск и обнаружил в карманах заготовленные заранее бумажки с сакраментальной подписью: «ИДБС».

Так вот она, знаменитая шайка ИДБС! Вот кто терроризировал население поселка! Ну, теперь им не отвертеться!

У старшины перехватило дыхание. Нет, не торопись, Ярмухамет. Оставь дело до утра. Их двое, а ты один. Подумай за ночь, как успешнее изобличить преступную шайку. С ними ничего не станется, если переночуют в камере предварительного заключения — КПЗ. Недаром пословица гласит: «Утро вечера мудренее». Задержанные особого протеста не выразили, но чернявый настоятельно просит об их аресте сообщить уважаемому Ибрахану Сираевичу.

Ярмухамет наказал дежурному под его личную ответственность охранять особо опасных преступников до утра, пока добьется у прокурора санкции на их арест.

Довольный одержанной победой, старшина заранее предвкушал: каково будет завтра всеобщее удивление, когда узнают, что это он, скромный участковый, презрев опасность, ночью, один против двоих, поймал на месте преступления и разоблачил опасную шайку! Ай да молодец, Ярмухамет! — скажет районное начальство. И почему его раньше не замечали, не отличали. Теперь-то наверняка его отметят приказом, представят к награде и, чем черт не шутит, повысят в чине.

Надо ли описывать настроение, с каким Ярмухамет возвращался домой. Просьба того, кто назвал себя Булатом Барыевым, напомнила ему, что сегодня, в субботу вечером, он был зван на пельмени к старому другу Ибрахану. Было уже около одиннадцати часов, удобно ли так поздно заявляться в гости. Но, приблизившись к дому, где он жил, рядом с директором комбината бытового обслуживания Ибраханом Сираевичем Ибрахановым, он увидел, что в окнах директора горит свет.

И Ярмухамет зашел на огонек. Зашел не за тем, чтобы отведать у соседей смачных пельменей, на которые такая мастерица Ямбика — супруга Ибрахана. И подавно не затем, чтобы выполнить просьбу пребывающего сейчас в КПЗ Булата Барыева, который определенно спекулировал именем ответственного работника, прикрываясь им, как щитом. Ведь не мог же в самом деле Ибрахан Сираевич, его давний друг и сосед, быть замешанным в преступной экспроприации у граждан предметов домашнего обихода!

Ярмухамету просто не терпелось поделиться с закадычным другом и покровителем большой радостью и во всех подробностях рассказать об успешно завершенной операции, а попутно развеять лживый поклеп проходимца Булата, имевшего наглость впутывать в свои темные делишки доброе имя Ибрахана.

Ибрахан и его дебелая супруга встретили соседа справедливым укором:

— Уже пятую порцию пельменей закладываем в кастрюлю, а соседа все нет! Где пропадал?

— Дела, Ибрахан Сираевич, неотложные дела! — скромно, потупив взор, ответил участковый.

— Скажите пожалуйста, какие мы занятые! — сыронизировал основательно подвыпивший хозяин. — В наказание выпьешь штрафную!

Как ни отнекивался Ярмухамет, ссылаясь на то, что находится при исполнении служебных обязанностей и его в любую минуту может вызвать к себе высокое начальство в связи с той операцией, какую он только что закончил, Ярмухамет не посмел отказать Ибрахану. Не тонкой ниточкой, а толстой бечевкой были они оба связаны уже много, много лет.

Ярмухамет был в вечном долгу перед Ибраханом. Когда тот из председателя райпотребсоюза выскочил в зампредседателя райисполкома, кто как не он вспомнил о своем дружке Ярмухамете и помог ему перевестись старшиной милиции в райцентр. Но вдруг колесо фортуны повернулось не в пользу Ибрахана: он не долго продержался на высоком руководящем районном посту, сполз на ступеньку ниже, в райкомхоз. Но и на новом посту сумел быть полезным Ярмухамету: посодействовал ему с трехкомнатной квартирой в Яшкале. Их дружба прошла горнило испытаний, и хорошее было, и плохое, но при том они всегда оставались добрыми друзьями, всегда делились радостью и горем. Несмотря на превратности в служебной карьере, Ибрахан продолжал оставаться в районной номенклатуре. Теперь он — директор районного комбината бытового обслуживания. Верно, в этой должности он теперь не может протежировать Ярмухамету. Но их дружба по-прежнему прочная, нерушимая, водой не разольешь. У обоих растут дочери, по воле случая они родились почти в один день: у Ибрахана — Минира, а у Ярмухамета — Тинира.