Путями истины. Сборник мистических рассказов и повестей - [42]

«Какое странное лицо, — подумал Вениамин. — Похоже, что его части могут двигаться совершенно куда им вздумается».

Человек в костюме начал демонстрировать игрой бровей раздражение.

— Нам поступил циркуляр. — Он вынул из кармана развернутый лист бумаги формата А4, совершенно неизмятый! И начал скользить по нему глазами: — Где?… Вот! Что в чистилище поступила живая душа. И что, по соглашению, подписанному между нашими ведомствами, душа эта поступает в ведение нашего департамента. Сиречь — полиции времени. Я иду, как и полагается, в канцелярию, но никакой души там не нахожу. Тогда я иду в кабинет? 17. Потом к самому товарищу Гавриилу… Товарищ Гавриил посылает меня к хранителю ключей от Рая. Но хранитель ключей в отпуске. Я иду к Завхозу…

— Завхоз уехал за канцелярскими принадлежностями, — вставил тощий в рясе.

— Знаю, — оборвал его лаковый. — Я иду к первому заместителю Завхоза…

— Он вчера неважно почувствовал себя…

— Это я тоже уже слышал! Меня это не касается! Я хочу, в конце концов, узнать только одно! ГДЕ причитающаяся мне душа!

И тут в комнате что-то щелкнуло и остро запахло серой. Вениамин увидел, как из под стильного пиджака высунулся черный лохматый хвост с кисточкой. Это его раздраженный щелчок испортил в помещении воздух.

Если до этого Веник стоял словно статуя, то сейчас, похоже, он не смог бы сделать и шагу, даже если бы ему пригрозили… Хотя, в тот момент Веник еще не знал, чем ему можно было бы пригрозить.

Черт, а Веник уже совершенно явственно разглядел бугорки рогов в черных кудрях, уселся прямо на груду бумаг на столе канцеляриста и интимно приблизился к нему, притянув к себе за слюнявчик.

— Моё терпение лопнуло, ангел? 128, сказал он томно, но отдаленным громом прозвучали в его голосе стальные нотки. — Я не выйду из этого здания, пока мне не отдадут причитающуюся по закону душу. В крайнем случае …я возьму вашу! — Во время всей этой речи кончик хвоста его дергался, как у рассерженной кошки.

Однако канцелярист, похоже, совершенно не испугался.

— Где же я должен взять и подать вам душу? — сказал он с плохо скрываемым ехидством. — Вы же видите, что живой души у меня здесь нет.

Черт подозрительно оглядел комнату и задержал взгляд на том, что было недавно Рой-Цохом, а теперь совершенно обезличенное, но еще живое колыхалось в углу.

А это? — он повел носом, принюхиваясь.

Веник на мгновение потерял божий дар соображения. А это и было всё, что отличало его от души действительно умершего.

— Да вы посмотрите на его вес!..

На самом деле канцелярист вообще пренебрег взвешиванием, однако, в процессе препирательства, успел написать на бланке какую-то галиматью, и теперь все ангелы Господни не сумели бы убедить его, что цифру он взял с потолка.

— Тогда мы сделаем так, — сказал Черт. Вы, 128-й, лично пойдете со мной в архив, лично разыщите документы, и лично…

Окончания фразы Веник не услышал, потому, что волна ужаса поднялась вдруг внутри него и затопила весь воспринимаемый мир. Он, наверное, умер бы от страха, что всё в сей же миг разоблачится, если бы не был уже почти мертв.

Дело в том, что Вениамин знал, где находятся документы из архива. За минуту до прихода лакового Черта их принес один из канцелярских ангелов и свалил рядом с переполненным шкафом. Знал об этом и ангел? 128. Однако, ни слова не говоря, он поднялся, спрятал в стол обе — круглую и квадратную печати, и вышел вон вместе со странным своим посетителем.

Дверь хлопнула, Веника слегка колыхнуло, потом дрожание воздуха прекратилось вообще. Секунды шли. Веник стоял в углу не в силах сдвинуться с места. Да он, собственно и не знал, может ли вообще двигаться самостоятельно.

Секунды шли.

И тут дверь снова открылась. В кабинет, волоча крылья, неуклюже зашлепало что-то белое, крылатое, на мохнатых совиных лапах. Оно тяжело взлетело на стол, смахнуло непомерно большими крыльями какие-то бумаги и в довершение учиненного разгрома, нагадило прямо на метрику Вениамина.

— Фимка! — истошно заорал кто-то в коридоре.

— Опять серафим из курятника удрал! — ударило с потолка громовое, похожее на небесный глас, и неуклюжий серафим, попятился бочком, спрыгнул со стола, но задел не до конца закрытый ящик и шумно обрушился вместе с ним на пол. Это происшествие напугало его еще больше, и он белым перьевым клубком юркнул в приоткрытую дверь. А тяжелая круглая печать, вываленная им из ящика, сделала пару кругов по полу и замерла прямо у ног Веника.

Веник смотрел на печать. Печать, казалось, смотрела на Веника. Алые буквы горели на ней каким-то адским пламенем. Веник протянул к печати руку и понял вдруг, что оторопь совершенно оставила его. Он боялся, что не сможет взять печать, но взял и поднес к лицу. Перевернутые буквы на печати никак не складывались в его голове в слова, однако огнем горели перед внутренним взором. Желание спрятать чудесную печать возникло у Веника как бы само собой. Он поискал карманы на призрачном подобии одежды, попытался спрятать печать в складках, но горящие буквы просвечивали. Наконец, словно бы по наитию, он прижал печать сияющей надписью к сердцу, вскрикнул от неожиданной боли и…