Пути Господни - [40]

Софья Носович, близкий друг и соратник Вики по Сопротивлению, пишет: «Ею была снята квартира на rue Cassete, где она хранила архивы ОСМ, принимала ответственных работников нашего движения, переписывала на машинке все приказы и тайные донесения в Лондон, снимала копии планов, схем мест высадки парашютистов и снабжения оружием. Работала она толково, быстро, весело и без отдыха с раннего утра до позднего вечера; никогда не шифровала и не записывала ни одного имени, ни клички, ни номеров телефонов, не говоря уже об адресах. Эта невероятная память делала ее идеальным агентом и прекрасным секретарем. Как‑то раз в метро Вики попала в облаву; при ней был чемодан, набитый планами и секретными документами. На вопрос полицейского, что в чемодане, она с веселой усмешкой ответила: «Mais une bombe, monsieur!» (конечно же, бомба!) — тот рассмеялся и пропустил её.

Арестована она была у меня на рю Сен–Флорэнтин утром 17 декабря 1943 года. Она зашла на минутку передать мне некоторые сведения и не очень важные документы. Накануне был арестован мой ближайший сотрудник по работе, он не выдержал допроса и дал мой адрес. В 11 часов утра раздался стук в дверь, я пошла открывать и увидела перед собой револьвер, немца и трех французских милиционеров. Выход из моей комнаты был один; бегство Вики, уничтожение документов были немыслимы. Арест сопровождался, как всегда, грубостью, нелепыми угрозами о немедленном расстреле, окриками с неизменной игрой револьверами. Забавна была реакция гестаповца, который при виде удостоверения личности Вики завопил по–немецки и по–французски: «eine echte Prinzessin!» — «une vraie princesse!» (настоящая княгиня!). Найденные в её сумке документы тоже порадовали его. Вики отвечала ему спокойно и с достоинством. Все это продолжалось недолго. Скованные одной парой наручников, мы спустились во двор, подняв руки над головой, чтобы предупредить друзей, живущих в этом доме о нашем аресте. Никогда не забуду, как Вики, с весёлой усмешкой тихонько напела мне: «Сегодня нитью тонкою связала нас судьба»… Повезли нас на avenue du General Dubail в маленький особняк, где сразу же устроили очную ставку с моим товарищем по работе. Мы с Вики никогда не осуждали его, зная всю его храбрость и великолепную работу в «Резистанс». Дюбаль, его кличка, опознал меня и отказался oт Вики, что позволило ей при допросе скрыть и отрицать очень многое. Первой допрашивали меня. Допрос этот прошел гладко, но ночью меня потащили наверх в ванную, и озверелый нацист долго бил меня по лицу. Не могу сказать, сколько времени всё это продолжалось. Не успела я вернуться в комнату, где меня ждала Вики, и прилечь рядом с ней, как нацист опять ворвался к нам, и все началось сначала. Слава Богу, мне удалось промолчать и никого не выдать. Вики лежала, закрыв лицо руками. Наконец, он ушел, обещав нам мучительную смерть. Вики, со слезами на глазах, перекрестила меня: «Ну, теперь моя очередь, ты отбыла своё», — сказала она».

В гестапо их пытали ещё два дня, нацисты устали и в бессилии кричали: «Вы все голлисты и коммунисты, так вам и надо!», а Вики ответила: «Если вы все так настроены против коммунистов, то почему бы вам не повоевать с ними на Восточном фронте?». Один из них усмехнулся и, играя наручниками, сказал: «Нет, лично я ненавижу войну, а здесь хороший спорт». Потом их перевели в знаменитую тюрьму Фрэн, где допросы продолжились. Их посадили в разные камеры, и после гестапо тюрьма показалась тихим приютом. Вики сразу вошла в тон тюрьмы. Она попала в интернациональную камеру: француженка, итальянка, австриячка — все политические, все молодые веселые женщины. Она усовершенствовала свой немецкий с австрийкой, давала уроки русского языка итальянке, импровизировала стихи, утешала. Удивительно, что точно так же, словно по сценарию, вела себя в лагере смерти Равенсбрюк мать Мария (Скобцова): она собирала вокруг себя женщин, рассказывала им о России, читала свои стихи. Но это была внешняя жизнь — те, кто помнит и Вики, и монахиню Марию, рассказывали, что параллельно протекала другая жизнь, полная беспокойства о родных и о предстоящих допросах. А вдруг не выдержишь пыток, шантажа и проговоришься? На допросах гестапо особенно упирало на эмигрантское прошлое Вики и всячески уговаривали отколоться от коммунистов. Но Вики объяснила им, что совершенно не разделяет взглядов большевиков и что ее цель совсем в другом: «Я русская, выросла во Франции; не хочу изменять ни своей родине, ни стране, приютившей меня». На их антисемитскую пропаганду она отвечала: «Я верующая христианка и поэтому не могу быть антисемиткой». Как только допрос подходил вплотную к именам, к её работе, сотрудникам, адресам и т. д., тут Вики отрицала всё и путала их, как могла. Ничего они от неё не узнали и создалось впечатление, что они ей поверили. Но 28 марта её выводят под конвоем из тюрьмы, запихивают в грузовик, до отказа наполненный знакомыми ей людьми. Увидев их, она понимает, что напрасен был её труд оградить оставшихся на свободе товарищей, спасти дальнейшую деятельность «Reseau». Напрасна была её сплошь выдуманная история о несуществующем «Жераре», на которого немцы после её показаний завели дело… Все были арестованы! Гораздо позже стало известно имя предателя: он покончил с собой, оставив жену и четырех маленьких детей…