Пути-дороги - [162]

Мы переходим венгерскую границу

Наша группа двигалась к югу. Прошли населенные пункты: Лехотка, Поники, Поницка-Гута. Затем устроили себе пятидневный отдых, готовясь к самому главному.

Гитлеровцы проезжали эти села на больших грузовиках, но не останавливались. Мы же расположились на хуторах, где нас сердечно принимали местные жители.

Ногради отдал мне и Винце Хатвани приказ объехать близлежащие хутора и запастись продуктами. Мы условились, что Винце Хатвани — он хорошо говорит по-словацки — будет выдавать себя за дезертира, а я буду играть роль его сына. Будем рассказывать, что мы оба скрываемся в лесах и хотим запастись продуктами на неделю вперед.

На хуторах нас принимали хорошо и, давая продукты, не скупились. Мы же, зайдя в какой-нибудь дом, старались не нарушать партизанского правила: долго без страховки со стороны в доме не оставались.

В одном дворе, когда мы туда зашли, как раз закололи свинью. Собралось много народу. Хозяин завел нас в дом, усадил за стол, уставленный закусками и выпивкой. Пришлось согласиться отобедать. Посреди обеда мы услышали шум едущей машины. Мы с Винце переглянулись и, как ни в чем не бывало, продолжали есть. Мимо дома проехало несколько автомашин. Я сильно забеспокоилась, как бы кто из гостей не донес и из-за нас не попало бы хозяину. Заметив наше беспокойство хозяин сказал нам:

— Ешьте, пейте и ни о чем не беспокойтесь! Все будет в порядке! Да и чего вам бояться, когда вы не парень, а девушка. Таких больших глаз, как у вас, у парней не бывает.

Мы хотели было идти, но хозяин задержал нас, хотя уже начало темнеть. Он набил мой вещмешок кровяной колбасой, а карманы — орехами и сахаром. Более того, пригласил меня приехать к нему после войны, сказав, что у него растут три сына.

К своим мы вернулись поздно вечером. Они уже беспокоились, так как разведчики сообщили о том, что немецкие танки разъезжают по хуторам.

Наша группа увеличилась на три человека: вместе с нами на землю Венгрии ступили присоединившиеся к нам Рубцов, Мельник и Бондарь.

15 ноября нам удалось связаться по радио с Киевом, но они нас практически не слышали. У меня за плечами была рация «Белка», но она питалась от ручного генератора, который вышел из строя. Рацией можно было воспользоваться, если подключить ее к электросети. На хуторе близ Лехотки был свет, и Хозе подготовил рацию к работе.

Он поймал Киев и вел передачу, когда в комнату неожиданно вошел хозяин дома. Увидев, что горит свет, он выключил его, и этого оказалось достаточно, чтобы наш слабенький трансформатор перегорел, и передача прервалась. Мы все страшно разозлились, но делать было нечего, тем более что сами нарушили партизанское правило — не выставили часового к двери комнаты, из которой велась радиопередача.

Хозе решил перемотать трансформатор, но времени для этого у него не было.

Когда радиосвязь с Центром прервалась, Погребенко через уполномоченного по партизанскому движению при штабе 2-го Украинского фронта получил следующую радиограмму:

«Командиру партизанского объединения имени Сталина, действующего в районе Банска-Бистрицы. В двадцати километрах юго-восточнее вас находится партизанская группа Ногради. 15 ноября с ней прервалась радиосвязь. Начните поиски группы Ногради».

Двигались мы преимущественно по ночам, так как фронт был близко и движение стало более интенсивным.

Когда стемнело, мы двинулись к железнодорожной линии. Километра четыре шли по шоссе, а затем были вынуждены спуститься к речушке, которая оказалась настолько широкой и глубокой, что перейти ее вброд было невозможно. Километра четыре шли вдоль реки, пока не увидели узенький мостик, правда с перилами.

Переход через мостик контролировал Бела Пап. Переходили по одному. И вдруг Пап увидел, что движение застопорилось. Оказалось, что посреди мостика остановился молодой словак пулеметчик.

— Почему остановился? — спросил его Пап.

— Так устал, что не могу дальше сделать и шагу.

Пап пригрозил словаку тем, что если тот немедленно не пойдет дальше, то его просто-напросто столкнут в воду. Угроза помогла, и словак перешел мостик.

Однако задержка имела последствия: когда оставшиеся восемь человек перешли на другой берег реки, ночная темень уже поглотила тех, кто прошел до них. Им кричали, свистели, но безрезультатно.

Посовещались. Пожилой венгр и два молодых словака сказали, что решили остаться здесь, поскольку они из этих мест. Так партизаны остались впятером: Бела Пап, Нойман, молодой русский солдат, пулеметчик-словак и пожилой гражданский, тоже словак.

Ночью решили не идти, а вернуться в село, чтобы утром с помощью карты разобраться, куда могла направиться часть группы.

Остановились в крайнем доме и тут же узнали, куда они ушли. Утром двинулись догонять и догнали через три дня под Калиново.

А мы, идя впереди, перешли мостик и пошли по пахоте. Настроение у всех было скверное из-за того, что потеряли своих. Когда подошли к шоссе, по которому густо шли машины, освещая фарами дорогу, Ногради сказал:

— Вижу, ребята, вы сильно устали, а нам сейчас, как никогда, нужно быть внимательными и осторожными. Еще не поздно, если кто передумал, может остаться здесь.