Путевые впечатления. В Швейцарии (Часть вторая) - [7]

Розхен, не вымолвив в ответ ни слова, собрала все свои силы и пошла в том направлении, какое избрал ее муж; так они шли минут десять и внезапно оказались на краю одной из тех широких трещин, что так часто встречаются в горах. Она образовалась после землетрясения, случившегося в незапамятные времена, и теперь глубокой пропастью шириной в двадцать футов и протяженностью в целое льё охватывала гору. Это была одна из тех морщин, какие выдают возраст земли и возвещают о приближении ее старости. Но, подойдя к пропасти, Конрад издал ужасный крик: хрупкий мост, соединявший два ее края, был разрушен огромным валуном, скатившимся с вершины Ротштока. Розхен, ощутив всю силу отчаяния, прозвучавшего в крике мужа, сочла, что они погибли, и опустилась на колени.

— Нет-нет, еще не время молиться! — вскричал Конрад, и его глаза засверкали от радости. — Будь смелее, Розхен, не отчаивайся! Господь еще не оставил нас!

С этими словами Конрад подбежал к старой сосне, которая, потеряв свои ветви во время гроз, одинокая и голая, стояла на краю пропасти, и принялся рубить ее топором, пролагая путь к спасению; дерево, атакованное врагом более сильным и упорным, чем гроза, задрожало от корней до макушки; и по правде сказать, никогда еще ни один дровосек не наносил по дереву такие сильные удары.

Розхен подбадривала мужа, одновременно прислушиваясь к лаю Напфта, который стал нагонять беглецов, так как им приходилось время от времени задерживаться и на их пути то и дело возникали препятствия.

— Не сдавайся, любимый! — восклицала она. — Смелее! Смотри, как дрожит дерево! О, как ты силен и могуч! Не останавливайся, Конрад: оно качается, оно падает!.. Оно падает! О Господи! Благодарю тебя, мы спасены!

И в самом деле, срубленная у самого основания сосна поддалась толчку Конрада, упала поперек пропасти и образовала мост, по которому не мог бы пройти никто, кроме горца, но который был преодолим для охотника с его легкой поступью.

— Ничего не бойся! — вскричала Розхен, первой взлетев на это непрочное сооружение. — Ничего не бойся, Конрад, следуй за мной!

Однако, вместо того чтобы последовать за ней, Конрад, не осмеливаясь смотреть на этот рискованный переход, бросился ничком на землю и грудью налег на дерево, чтобы оно не раскачивалось под ногами Розхен; в это время послышался лай Напфта: преследователи были не дальше, чем в четверти льё; внезапно Конрад почувствовал, что дерево перестало колебаться под тяжестью тела Розхен, и осмелился взглянуть в ее сторону: Розхен стояла на другом краю пропасти, призывно протягивая к нему руки.

Конрад тотчас ступил на этот шаткий мост столь же решительно и твердо, как если бы под ногами у него был каменный пролет; дойдя до конца бревна и оказавшись возле жены, он повернулся и одним толчком ноги сбросил сосну в пропасть. Розхен проследила за ней взглядом и, побледнев, отвернулась при виде того, как та, ударяясь об утесы и подпрыгивая, все глубже проваливается в пропасть. Конрад же, напротив, издал один из тех радостных криков, какие испускают львы или орлы, одержав победу; затем, обняв Розхен за талию, он двинулся по тропе, проложенной дикими зверями. Несколько минут спустя преследователи, которых вел Напфт, показались на краю пропасти!..

Между тем гроза набирала силу, молнии сверкали не переставая, раскаты грома не затихали ни на мгновение, дождь лил потоками; крики преследователей, лай Напфта — все растворилось в этом хаосе. Спустя четверть часа Розхен остановилась.

— Я не могу больше идти, — сказала она, в бессилии опуская руки и падая на колени. — Беги один, Конрад, беги, спасайся, молю тебя…

Конрад осмотрелся вокруг, желая знать, как далеко они находятся от озера, но было слишком темно, и под покровом грозовых облаков все предметы приобрели настолько расплывчатые очертания, что ему не удалось сориентироваться. Тогда он посмотрел на небо, но там не было ничего, кроме грома и молний, а солнце исчезло, словно король, согнанный с трона восставшим народом. Уклон земли более или менее верно указывал ему направление, какого следовало придерживаться, но на этом пути их могли поджидать складки местности, так часто встречающиеся в горах, и только ноги серны или крылья орла способны были бы их преодолеть. Конрад, в свою очередь, бессильно опустил руки и застонал, будто борец, чувствующий, что он уже наполовину побежден.

В этот миг со стороны вершины Ротштока донесся протяжный и странный шелест; гора трижды покачнулась, будто пьяный человек, и горячий туман, подобный пару от кипящей воды, пересек пространство.

— Смерч! — вскричал Конрад. — Смерч!..

И, подхватив Розхен на руки, он бросился вместе с ней под свод громадного утеса; одной рукой прижимая ее к груди, другой он цеплялся за выступы скалы.

Едва им удалось спрятаться в этом укрытии, как верхушки елей задрожали, а вскоре это дрожание передалось и их нижним ветвям. Вой, заглушавший свист бури, доносился со всех сторон; лес полег, словно колосья в поле; то там, то тут раздавался жуткий треск, и вскоре они увидели, как самые могучие деревья разбивало в щепки, вырывало с корнем, поднимало в воздух, словно демон, проносясь мимо, рукой хватал их за густые кроны, и они летели, опережая дыхание смерча, и, кружась, напоминали безумный хоровод гигантских ужасающих призраков. Над ними, подхваченная тем же порывом, неслась плотная масса из веток, сучьев, обломков древесины, выдернутого кустарника; по земле катились, кружась в вихре, подобно пыли, тысячи валунов, вырванных со своего места на склонах горы. К счастью, тот утес, под которым они нашли убежище, выстоял, связанный многовековыми узами с могучим остовом горы; он оставался неподвижным, защищая беглецов, оказавшихся в самом центре урагана и испуганно следивших за продвижением ужасного смерча, который, следуя по прямой линии и сметая на своем пути все препятствия, двинулся к Бауэну, пронесся над каким-то домом, исчезнувшим вместе с ним, достиг озера, рассек надвое покрывавший его туман, образовав в нем проход с двумя стенами, казавшимися твердыми, встретил на своем пути и уничтожил лодку, а затем и сам разбился об утесы Аксенберга, оставив позади себя голую ободранную землю, похожую на обнажившееся дно реки.