Путевые впечатления. В России. (Часть вторая) - [38]

— Но вы не говорите о советах, которые вы можете дать мне, Миних, и которые являются плодом тех знаний, какие приобретены вами за долгие годы, проведенные в делах мира и войны, а также в изгнании.

— Поскольку моя жизнь принадлежит вам, — отвечал Миних, — то весь опыт, который мне удалось приобрести в течение этой жизни, также принадлежит вам.

В тот же день Екатерина вернулась в Санкт-Петербург, и ее триумфальное возвращение было встречено с таким же ликованием, с каким ее провожали накануне.

На следующий день императрица отдала под командование Алексея Орлова четырех отборных офицеров и отряд спокойных и рассудительных солдат (это ее собственные слова), чтобы они отвезли императора в Ропшу.

В числе этих отборных офицеров, этих спокойных и рассудительных солдат был некто по имени Теплое, младший из князей Барятинских и поручик Потемкин — тот, что подал императрице темляк.

Через пять или шесть дней после приезда императора в Ропшу, 19 июля, Теплое и Алексей Орлов, оставив в передней Потемкина и Барятинского, вошли в спальню императора, которому только что подали завтрак, и заявили, что они хотят позавтракать вместе с ним.

По обычаю, принятому в России, вначале подали соления и водку.

Орлов подал императору стакан с отравленной водкой.

Петр III, не питая никаких подозрений, выпил его содержимое, и несколько минут спустя у него начались нестерпимые боли.

Тогда Алексей налил из той же бутылки второй стакан и хотел заставить императора выпить его.

Но император стал отбиваться и звать на помощь. Алексей Орлов, обладавший, как мы уже говорили, невероятной силой, бросился на него, опрокинул его на кровать, придавил коленом и стал сжимать ему горло, а в это время Теплое, как уверяют, воткнул ему в задний проход раскаленный на огне ружейный шомпол.

Крики, слышавшиеся вначале, стали ослабевать и, наконец затихли совсем.

Петр III, доверенный попечению четырех отборных офицеров и отряду спокойных и рассудительных солдат, умер, как сказала нам Екатерина, от геморроидального кровотечения, которое не повредило ему желудок, но вызвало воспаление кишечника.

В тот же день, когда императрица приступила к обеду, ей подали письмо; посланец извинился, что ввиду великой важности этого письма он беспокоит ее во время трапезы.

Письмо и в самом деле, как сейчас будет видно, содержало очень важное известие. Оно было от Алексея Орлова.

Он писал:

"Матушка, милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу; но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть, но сам не знаю, как это случилось. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка — его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором, не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил; прогневали тебя и погубили души навек.

Алексей Орлов".

Милосердная матушка не только простила это злодеяние, но и возвела Алексея Орлова в достоинство графа империи.

В ночь с воскресенья на понедельник, по приказу императрицы, тело Петра III было перевезено в Санкт-Петербург и выставлено на катафалке в Невском монастыре.

Лицо умершего было черное, шея была разорвана.

Но главное состояло не в том, что люди гадали, какой смертью умер император, а в том, чтобы никто не сомневался в его смерти.

Власти опасались Лжедмитриев и предвидели Пугачева.

Вслед за тем император был без всяких почестей похоронен в том же монастыре.

Мы видели, что после своего вступления на престол Павел I извлек из гробницы тело Петра III, устроил ему пышные похороны и заставил Алексея Орлова и Барятинского, единственных оставшихся в живых участников этой ужасной драмы, следовать впереди траурной процессии.

Каждый из них держал угол покрывала, положенного на гроб их жертвы!

XLIII. РОПША

После того как мы посетили Ораниенбаум, где нам показали оловянных солдатиков и деревянные пушки Петра III, комнату, в которой он подписал свое отречение, и остатки маленького форта, который он, пребывая в страхе, приказал снести; после того как я подал милостыню старому солдату, подкреплявшему свои права на мою щедрость тем, что он был участником кампании 1814 года и брал Париж, подтверждением чему служила серебряная медаль в его петлице; после того как я поцеловал ручку княжне Елене, очаровательной двухлетней девочке, которую ее мать, великая княгиня, правилами этикета лишенная возможности меня принять, послала ко мне, как Господь посылает одного из своих херувимов, когда он не хочет явить себя самолично, — после всего этого мы решили посетить резиденцию в Ропше, где произошла развязка той ужасной драмы, какую мы только что описали.

Для этого нам нужно было вернуться в Петергоф.

Ну а оказавшись в Петергофе, мы решили сделать сюрприз нашим добрым друзьям, Арно и его жене, напросившись к ним на завтрак.

Так что мы остались в вагоне и вышли только в имении графини Кушелевой, тетки нашего хозяина: по соседству с этим имением обосновалась французская колония, состоявшая большей частью из наших парижских актеров, волею судьбы перенесенных в Санкт-Петербург.