Путевые впечатления. Кавказ. Часть 1 - [48]

— Хорошо; я беру на себя генерала, Игнатьев возьмет на себя адъютанта, ну а вы русский, так что поступайте по своему разумению.

Калино непременно хотел быть там, где было опаснее всего: если ему удастся по своей охоте сразиться с чер­кесом и убить его, он вправе будет рассчитывать на Геор­гиевский крест, то есть самый высокий из русских орде­нов.

Когда пробило полночь, мы были полностью готовы и тотчас отправились в путь. Вначале ночь казалась темной до такой степени, что ничего нельзя было разглядеть в четырех шагах перед собой, но, когда мы сделали шагов сто, наши глаза уже свыклись с темнотой; на улице не было ни одного мужчины, ни одной женщины, только собаки временами приподнимались у порога домов, мимо которых пролегал наш путь, но, видимо, инстинкт под­сказывал собакам, что они имеют дело с друзьями, и ни одна из них не залаяла.

Мы вышли из города и оказались на правом берегу реки Ярак-су; возле реки шум гальки, перекатываемый ее водами, заглушал шум наших шагов.

Впереди, напоминая собой какую-то черную громаду, виднелась гора.

Ночь была великолепна, все небо было расцвечено алмазами, и никогда еще прекрасный стих Корнеля

Темный свет, исходящий от звезд,[23] не претворялся в жизнь точнее.

Мы прошли примерно четверть льё, когда Баженюк подал знак остановиться.

Невозможно повиноваться с большей беспрекословно­стью, чем это было проделано.

Он прилег, припал ухом к земле и стал слушать, а затем, поднявшись, произнес:

— Это татары с равнины.

— Как он это может знать? — спросил я Калино, после того как он перевел мне эту фразу.

Калино передал Баженюку мой вопрос.

— Их лошади бегут иноходью, — отвечал Баженюк, — горские же лошади вынуждены передвигаться посреди своих скал обычным шагом.

И в самом деле, минут через пять-шесть мимо нас проехал в темноте небольшой отряд, состоявший из семи или восьми всадников.

Они не заметили нас, поскольку Баженюк велел нам спрятаться за выступом, образованным правым берегом Ярак-су.

Я поинтересовался причиной такой чрезмерной предо­сторожности.

Оказывается, горцы нередко имеют шпионов среди жителей равнин, так что один из тех людей, которые только что проехали мимо нас, вполне мог быть таким шпионом и, отделившись затем от своего отряда, сооб­щить татарам о нашем присутствии здесь.

Поэтому мы переждали, пока они полностью не скры­лись из вида, и лишь после этого снова пустились в путь.

Через полчаса ходьбы мы увидели какую-то постройку, белевшую по левую руку от нас.

Это была русская крепость Внезапная, то есть передо­вой пункт всей Кавказской линии.

Склон горы заканчивался у самых стен крепости, и с этих стен до нас доносился голос часового, время от вре­мени кричавшего: «Слушай!»

Мы тоже прислушались, но этот возглас, повторенный сначала одним часовым, потом вторым, потом третьим, вскоре затих, не получив четвертого отклика, и растаял в воздухе, словно крик ночного духа.

Мы продолжали идти еще минут десять, затем почти посуху пересекли Ярак-су и сквозь колючий кустарник двинулись вдоль горного склона, пока не оказались на берегу другой реки, столь же пересохшей, как и первая; переправившись и через нее, мы пошли по проложенной пастухами тропе, которая привела нас к третьей реке, более широкой и явно более глубокой, чем две первые.

Это был Аксай — один из притоков Терека.

Другая река, которую мы только что перешли почти у самых ее истоков, называлась Яман-су.

Прежде чем я начал обдумывать, каким образом мы будем переправляться через эту третью реку, Баженюк сделал мне знак, чтобы я забрался ему на плечи.

Точно с таким же предложением Игнатьев и Михай­люк обратились к моим спутникам.

Мы заставили упрашивать себя ровно столько, сколько было нужно, чтобы не выглядеть нескромными, и сели на них верхом.

Вода доходила охотникам до колен.

Наши носильщики ссадили нас на другом берегу.

Затем, храня молчание, Баженюк вновь отправился в путь, следуя на этот раз вниз по течению реки, по левому берегу Аксая.

Я не мог разгадать смысла этого маневра, но молчал, понимая, что необходимо соблюдать тишину, и оставляя за собой право спросить о нем позднее.

По мере того как мы спускались вниз по течению Аксая, он становился все шире и, должно быть, глубже.

Один из наших охотников обменялся знаками с Баже- нюком и остановился.

В ста шагах дальше в свой черед остановился второй.

Еще в ста шагах дальше то же самое сделал третий.

Я понял, что они собираются засесть здесь в засаду.

На протяжении всего своего течения в горах река была проходима вброд. Так что чеченцы, возвращаясь из своих ночных набегов, не теряли время на то, чтобы подняться вверх по ее руслу, а прямо верхом бросались в нее там, где они оказывались; вот почему охотники разместились вдоль реки через каждые сто шагов.

Все они останавливались один за другим. Баженюк, шедший во главе отряда, остановился, естественно, последним.

Я остановился вместе с ним.

Он прилег на землю, подав мне знак сделать то же. Поскольку он не говорил по-французски, а я по-русски, объясняться мы могли лишь знаками.

Последовав его примеру, я укрылся под кустом.

Вдали, похожий на детский плач, раздавался лай шака­лов, рыскавших в горах.