Путевые впечатления. Кавказ. Часть 1 - [3]

Оставим, однако, предания и, словно в начавшем рас­сеиваться тумане, попытаемся уяснить себе историю Кавказа.

Взгляните на безбрежное море, по которому плывет исполинский корабль. Это море — потоп, этот корабль — ковчег. За две тысячи триста сорок восемь лет до Рож­дества Христова ковчег пристает к вершине Арарата: семя будущего человечества спасено.

Спустя два века Хайк основывает армянское царство, а Таргамос — грузинское[3].

Хотя исчисление дат и неясно, армяне и грузины утверждают, что Хайк и Таргамос были современниками Нимрода и Ассура.

Посмотрите, как проходят, словно почти бесформен­ные тени, Марпезия и ее амазонки. Эта воинственная царица покидает берега Термодона и дает свое имя одному из утесов Дарьяла. Иордан упоминает царицу, а Вергилий воспевает гору.

Но вот забрезжил рассвет. Появляется, в свой черед, Семирамида — дочь голубей. Она подчиняет себе Арме­нию, строит Артемизу, видит, как гибнет в битве ее воз­любленный, царь Ара Прекрасный, хоронит его возле Арарата и возвращается в Вавилон, чтобы умереть от руки собственного сына Ниния, этого Гамлета древно­сти, мстящего за смерть своего отца.

За тысячу двести девятнадцать лет до Рождества Хри­стова — даты начинают приобретать историческую цен­ность, — за тридцать пять лет до Троянской войны какое-то судно, дотоле невиданное в Колхиде, вошло в Фазис и бросило якорь под стенами столицы царя Эета, отца Медеи.

То был корабль «Арго», под началом Ясона отправи­вшийся из Полка в Фессалии за Золотым руном.

Не стоит пересказывать драматическую историю Медеи и Ясона: она известна всем.

За восемьсот лет до Рождества Христова, согласно Юстину, и за восемьсот двадцать лет, согласно Евсевию, пламя Сарданапалова костра освещает Восток. Вслед за гибелью сына Фула, когда в его державе начались раз­доры и из ее осколков три царя основали свои государ­ства, Паруйр положил начало независимости Армении.

Но вскоре Арцруниды, отпрыски Синаххериба, сто восемьдесят пять тысяч солдат из воинства которого за одну ночь уничтожил ангел-губитель и который был убит в Ниневии двумя своими сыновьями у подножия алтаря собственного божества, приходят в Армению; они всего на двадцать лет опережают иудеев, пленников Салмана­сара, отправленных этим завоевателем в Грузию и Лази- стан. Проезжая через Лазистан, вы еще и сегодня уви­дите в Рачинском уезде обитающее там воинственное племя иудеев. Все они потомки тех, кого победил раз­рушитель Израильского царства Салманасар. Предки их были современниками старого Товита, чей сын, сопрово­ждаемый архангелом Рафаилом, ходил к Гаваилу, требуя вернуть десять талантов, которые тот взял в долг у его отца.

Спустя двадцать лет возникает род Багратидов, от которого происходят князья Багратионы (с ними мы еще встретимся на своем пути).

Проходят две трети столетия. Скифы вторгаются через Дарьяльское ущелье в Армению, подчиняют себе Малую Азию и доходят до Египта.

Диркан I, которого у нас переименовали в Тиграна и потомки которого, как мы вскоре увидим, воевали с Помпеем, вошел в историю как родоначальник династии армянских царей. Он происходил от Хайка, основавшего царство, но не династию, и был современником Кира, чью отрубленную голову царица Томирис погрузила в чашу, наполненную кровью.

Но, прежде чем мертвый царь был таким образом напоен кровью, которую он жаждал всю свою жизнь, Кир захватил Колхиду и Армению.

Мы видим здесь Артарксеркса Мнемона, сына Дария II. Он собственной рукой убивает в битве при Кунаксе Кира Младшего, который восстал против него и на службе у которого состоял Ксенофонт, спасенный Сократом в сра­жении при Делии и с десятью тысячами воинов совер­шивший от берегов Тигра до Хрисополя то знаменитое отступление, о каком он рассказал сам и какое осталось в истории образцом военной стратегии.

Через шестьдесят лет после этого Александр Великий отправляется из Македонии, переправляется через Гел­леспонт и разбивает на берегах Граника армию Дария. В войсках Дария, потерпевших поражение при Иссе и Арбелах, сражались жители Кавказа и Армении, находи­вшиеся под началом Оронта и Мифравста.

К этому времени слава победителя Персии и завоева­теля Индии достигает такой степени, что легенды пере­мешиваются с историей. По преданию, распространен­ному на Кавказе, Александр Македонский сворачивает со своего пути, чтобы запереть оба кавказских ущелья: одно, у Дербента, — железными воротами, другое, Дарьяльское, — знаменитой стеной, простиравшейся, как считалось в античности, от Каспийского моря до Азовского.

Магомет освящает в Коране это предание, с тех пор становящееся неоспоримой истиной для всех мусульман­ских народов Кавказа, ибо оно вышло из-под пера Про­рока.

Однако для него македонский царь — это Зу-л- Карнайн, то есть «Двурогий»: взгляните на монеты Алек­сандра Великого, на которых он как сын Юпитера- Амона носит отцовские рога, и вы получите объяснение имени Зу-л-Карнайн.

Вот что говорит Магомет:

«Придя к подножию двух гор, Зу-л-Карнайн встретил обитавших там людей, с трудом понимавших речь, кото­рую они слышали.

— О Зу-л-Карнайн! — обратились они к нему. — Йад- жуджи и маджуджи грабят наши земли. Мы будем пла­тить тебе дань, если ты согласишься воздвигнуть стену между ними и нами.