Путешествие в страну миражей - [63]
Есть в районе и свои знаменитости: Герой Социалистического Труда Оразмамед Мамедтуваков, капитан сейнера в колхозе «Верховный Совет», и пока еще не герой, но человек, на которого сбегаются смотреть все мальчишки, когда он надевает свои ордена и медали, — башлык, то есть председатель колхоза «Ленинизм» Ашир Ниязмамедов. Последний крайне заинтересовал и меня тоже своим необычно долголетним председательством. Ему 62 года, сорок из которых он руководит хозяйством. Не много в нашей стране найдется председателей колхозов с таким стажем…
Писательская дорога — это не только радость узнавания, но и горечь от сознания ограниченности своих возможностей. Поживи я в Гасан-Кули еще неделю, непременно повидался бы с Аширом Ниязмамедовым, который, как мне сообщили, должен был скоро приехать из Ашхабада. Но не было у меня свободного дня, не то что недели. К тому же назавтра отправлялся в Красноводск колхозный сейнер, который мог высадить меня на Челекене. Уставший от автомобильных дорог, от пыли и духоты пустыни, я ухватился за эту идею с нетерпением человека, никогда не видавшего моря. Просторы Каспия, куда более монотонные, чем пески, в те дни казались мне оазисом.
Глава X
Второе лицо пустыни
Единство, — возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью…
Но мы попробуем спаять его любовью…
Федор Тютчев
Вечером, когда усталое Солнце вернуло Земле краски, я вдруг увидел на берегу разноцветный город. За белой полосой прибоя темнела зелень садов и возвышался пестрый холм с красными, желтыми, рыжими, голубыми домами на нем. Я уж подумал: не очередной ли это фокус пустыни, великой искусницы морочить путникам головы недоступными миражами. Оказалось, город Челекен. Зеленые волны Каспия, торопясь и толкаясь, бежали к нему и распластывались на отмели.
Первое, что меня поразило в Челекене, — это пляж — широкая бесконечная полоса горячего песка, на котором, как мне казалось, могли бы уместиться любители морских купаний всей Средней Азии и Казахстана. Но этот удивительный пляж, достойный сравнения с золотыми песками Феодосии, был совершенно пустынен. Четверо мальчишек носились по кромке прибоя, словно по беговой дорожке стадиона, да две или три пары лежали на песке в таком отдалении друг от друга, что могли хоть кричать о своих секретах, не опасаясь быть услышанными.
Едва я сошел на берег, как увидел второе чудо — ручей, бежавший прямо по улице. Чтобы жители средней полосы России, привыкшие к такого рода явлениям, поняли мое удивление, спешу сообщить, что, согласно всем географическим справочникам, на Челекене со дня его сотворения не бежало ни одного пресноводного ручейка. В далеком прошлом местные жители собирали с такыров зимние стоки. Позже, когда такыры были залиты нефтью, воду пришлось возить из Баку. Теперь до Челекена дотянулся водовод из Ясхана. Газеты, задыхаясь от умиления, начали писать о водной благодати. И люди тотчас поверили газетам, вмиг разучились боготворить воду, начали поливать огороды и, как я убедился, также и улицы.
Вскоре, однако, выяснилось: грустной поговоркой «что имеем — не храним» можно упрекнуть далеко не всех челекенцев. Первый секретарь горкома партии Байлы Султанмурадов очень расстроился, когда я рассказал ему о своем «географическом открытии», и тотчас начал куда-то звонить, строго выговаривая кому-то. А потом предоставил в мое распоряжение свой персональный «газик» и предложил убедиться, что подобных «чудес» больше нигде нет. Я поспешно принял предложение, ибо этот гостеприимный жест позволял мне увидеть настоящие чудеса Челекена.
Первым делом шофер «газика» Нурмамед Гельдыев повез меня к «кипящим» озерам с розовой водой. Необычный цвет придают воде бактерии, живущие в этих «котлах», оставшихся от древних вулканов. Мы ходили по засохшим берегам, осторожно пробуя ногами жесткую корку, ибо знали, что здесь можно запросто провалиться в горячую трясину. И смотрели завороженно на фиолетовые пузыри грязевых вулканов. И любовались каменными решетками, изваянными в местном песчанике терпеливым скульптором — ветром…
Когда-то Челекен называли «Островом сокровищ» (по-персидски Чаркан — «остров четырех богатств»). В тридцатых годах море обмелело, и Челекен стал полуостровом. Но богатств не убавилось. Оставались все те же: нефть, озокерит, поваренная соль, минеральные краски. Современная химия подсократила этот список, разработав отличные заменители озокериту и минеральным краскам. Но геологи открыли новые богатства. Оказалось, что в грунтовых водах много йода и брома, и теперь на Челекене работает крупный йодо-бромный завод. Буровые скважины вскрыли горячие сероводородные источники, и появилась возможность построить здесь собственный курорт.
В древности о Челекене, несомненно, складывали легенды. Здесь не было ни травинки, никаких животных. Здесь в ямы, которые человек копал в поисках воды, стекала черная кровь земли — нефть.
Еще древние географы писали о Челекене как об острове несметных богатств. О нем были наслышаны Геродот и Страбон, Плиний и Птолемей. И уж конечно, лучше всего были осведомлены о достоинствах острова местные туркменские племена. Археологи раскопали остатки крупного поселения, существовавшего здесь еще в домонгольскую пору.
