Путешествие в страну миражей - [61]

Затем дорога привела в Кизыл-Атрек — небольшой поселок среди сухой степи, в котором я увидел нечто вроде эталона, показывающего, каким необыкновенным может стать этот край. Кизыл-Атреков было два — старый и новый, расположенный в семи километрах от первого на более высоком, сухом месте. Причина такого раздвоения — случившееся недавно сильное наводнение. Местная природа выкинула одну из своих парадоксальных шуток, затопив поселок, считающийся едва ли не самым безводным в Туркмении. И люди, мечтавшие о воде как о самой большой драгоценности, начали уходить от воды, переселяться в более надежное место.

Новый поселок, как и полагается всему новому, был больше, чище и гораздо привлекательнее для глаза, уставшего от мертвой неподвижности голых равнин. Но я все же стремился в старый Кизыл-Атрек, потому что именно там находилось самое знаменитое место — маленький оазис, который, собственно, и имеют в виду, когда говорят о сухих субтропиках Средней Азии и где растут и даже плодоносят финиковые пальмы.

Стоило проехать сотни километров через утомительно-монотонные степи и пустыни, чтобы увидеть это чудо. В неглубокой влажной низинке среди густой травы стояли десятки больших и маленьких пальм, тянули к небу жесткие тяжелые листья. Соседние склоны сплошь устилали жирные кактусы, неподалеку росли маслины и миндаль, гранаты, инжир, виноград. А все это место еще недавно называлось станцией субтропических культур. В белых домиках прежде жили научные сотрудники, изучавшие как раз то, о чем теперь все настойчивее говорят во всех инстанциях и что Каракумский канал сделает самым насущным, — возможности орошаемых земель в условиях сухих субтропиков.

Пробираясь сюда, я рассчитывал узнать об этих условиях из первых рук. Увы, не узнал. Недавно станция была ликвидирована. Еще не заросли дорожки между домиками, зимние дожди еще не смыли побелку со стен, но запустение уже глядело из каждого угла, из-под каждого дерева, и белые домики таращились на меня, редкого теперь гостя среди пальм, черными глазницами пустых окон.

— Почему? — спрашивал я у всех, кого встречал.

— Наводнение было, много вреда принесло, — отвечали мне и научные, и административные работники, и простые колхозники. И, не слишком уверенные в своих словах, пожимали плечами.

Но ведь оправились же от наводнения пальмы, по-усохли немного, но растут. И сады не умерли, и даже дома уцелели. А те, от кого зависела судьба станции, не смогли оправиться от страха перед паводками, которые могут случиться в будущем. Было бы понятно, если бы научную станцию переносили на новое место, хотя в этом не видно необходимости: раз выросли высокие пальмы, стало быть, паводки не так уж часты. Но о переносе речи пока никто не ведет. Научные работы прекращены, а большой канал вот-вот подойдет к Казанджику, за которым, повернув на юг, вырвется на просторы этих равнин…

Из опыта, часто из горького, мы знаем, как нередко практическая деятельность человека обгоняет теоретические изыскания. И приходится тратить несметные деньги, чтобы исправить положение, так сказать, подогнать теорию к практике. Правда, здесь есть Кара-Калинская станция, где исследовательские работы активно продолжаются. Но Кара-Кала — в сотнях километров от Кизыл-Атрека и к тому же находится в другой, горной местности. Сюда, а не туда протянется Каракумский канал, здесь, а не там придется создавать десятки новых хлопководческих и садоводческих хозяйств. Даже не биологи знают, что разница между Кара-Калой и Кизыл-Атреком весьма существенная…

И все же я уезжал из сухих субтропиков в приподнятом настроении: красота природы хоть кого убаюкает. К тому же меня ждал Гасан-Кули — самый оригинальный в Туркмении поселок.

Накануне мне пришлось прочитать в газетах о новинке домостроения, заключающейся в том, что монтаж зданий ведется не снизу вверх, как всегда и повсюду, а, наоборот, начиная с верхнего этажа. Так вот, гасанкулийцы этот метод применяют довольно давно. Делать это заставила нужда. Исконные рыбаки, они строили свои дома поближе к берегу. А берега Каспия в этом месте низкие и сырые. Достаточно было сильного западного ветра, как море подступало по мелководью и врывалось в улицы поселка. Чтобы не просыпаться в воде, гасанкулийцы стали строить дома на высоких сваях. А потом уровень моря упал, и берег отступил на добрый десяток километров. Дома на ходулях среди песчаной равнины стали выглядеть совсем уж необычно. Чтобы не пропадать даровой крыше, жители пристроили стены, и получился второй (то есть первый) этаж. И превратился Гасан-Кули в самый оригинальный в республике поселок без одноэтажных домов. Теперь уже и нет никакой необходимости строить дома на сваях, а гасанкулийцы остаются верными традиции. Ставят, например, молодые дом, что им, казалось бы, до традиций? А прежде всего заботятся, чтобы как следует отделать второй этаж и широкую веранду вокруг.

Веранды — предмет особой гордости, их даже покрывают деревянной резьбой, все равно что оконные наличники в русских деревнях. Веранда украшает дом и спасает летом от изнуряющей жары: она укрывает комнаты от прямых солнечных лучей, на ней не с той, так с другой стороны всегда спасительная тень. В душную ночь на веранду можно вынести кошму и спокойно спать на прохладном ветру с моря.