Путешествие в страну миражей - [27]

Не только полям, но и поселкам грозят поднявшиеся из недр соленые воды, они подступают под постройки, губят лесонасаждения. Спасти положение можно лишь срочным строительством коллекторно-дренажной сети. Иначе, как и в древности, придется заняться переложным землепользованием: загубили одно поле — айда на другое.

«Когда воду из канала подвели к нашим полям, мы не предполагали, что увеличение поливов вызовет такой быстрый подъем грунтовых вод, а потом и засоление полей», — писал М. Оразмурадов.

Позвольте, может спросить читатель, разве хлопок стал «водохлебом»? Разве тот же самый куст может выпить больше того, что может? Признаться, и меня тоже занимал этот вопрос, и я, у кого только мог, спрашивал о нормах полива. Мне называли разные цифры: восемь, десять и даже пятнадцать тысяч кубометров воды на гектар хлопка. Каково же было мое удивление, когда в одной из статей журнала «Природа» я прочитал, что двух тысяч кубометров на гектар вполне достаточно для хорошего урожая и что уже при трех тысячах начинается засоление… И показалось мне, что в этой разноголосице — одна из главных причин поднятия грунтовых вод. Как это ни странно звучит, но, вероятно, чем больше возможности водоснабжения, тем строже и жестче должен быть водный лимит.

Вторая причина — неверный прогноз или его отсутствие. Французский ученый Клод Бернар сказал однажды: «Настоящая наука учит нас сомневаться, а при незнании чего-либо — воздержаться». Некоторые туркменские специалисты, своеобразно понимая эту формулу, воздерживались от прогнозов. «После строительства искусственной реки режим грунтовых вод на этих землях не прогнозировался, не велись натурные съемки», — публично признавались они в местной печати. Почему же молчали? Разве не знали, что бессточные пустынные земли за много веков стали настоящей солонкой, что только в верхнем десятиметровом слое здесь содержится до двух тысяч тонн соли на гектар?..

Это очень обидно, когда ученые уподобляются слепцам: простукивают только те камни, что в пределах досягаемости.

Наверное, именно эти ошибки кое-кому за рубежом и дали повод утверждать абсурдное, будто Каракумский канал создает новый сельскохозяйственный кризис. Так, в частности, писал в одной из норвежских газет некий господин Мюрдаль. Но, как ни грустно то, что мы уже знаем о возникшем конфликте с природой, все же не хочется соглашаться с господином Мюрдалем. «Дети, впервые споткнетесь о камень, разобьете коленки — прошу вас: не спешите думать, будто земля вся — из камня», — призывал литовский поэт А. Балта-кис. Да, это хорошо известно: все просто, когда ничего не предпринимается. Возможно, некоторым господам на Западе желанней было бы законсервировать «пустынный и безводный» образ жизни туркменов, чтобы буржуазные снобы, приезжая из своих цивилизованных стран, могли любоваться стоицизмом аборигенов. Но еще недавно такой «образцово-отсталый» народ теперь не хочет отставать от сверхцивилизованных соседей. Он взялся переделывать все сразу — образ жизни и традиции и даже природу своей страны. При такой большой работе удивительны ли ошибки? Можно пройти какое-то расстояние за час. А если нужно успеть за полчаса? Тогда приходится мириться с мыслью об усталости, одышке, даже о вероятности запнуться на бегу.

Сейчас вопросами борьбы с засолением почв в Туркменистане заняты все, кто имеет к этому хоть какое-нибудь отношение. Ведется традиционная промывка. Разрабатываются новые методы, в частности весьма эффективный вакуумный комбинированный дренаж с принудительной откачкой воды. Ученые ищут возможности повысить солеотдачу почв с помощью электрического тока. Накапливается опыт, свидетельствующий о том, что можно не только сохранять плодородность почв, но и оживлять поля, засоленные самой природой века назад. «Белый пятачок», который я увидел в совхозе «Теджен», оказался случайным. Типичней для этого хозяйства — зеленые просторы на месте бывших солончаков. Лотки, бетонированные арыки, многокилометровая коллекторно-дренажная сеть позволяют здесь не бояться «соленого демона недр». Но чтобы достигнуть этого, потребовалось осознание очевидного факта, что освоение новых земель — процесс куда более сложный и трудоемкий, чем само ирригационное строительство. Как выразился по этому поводу один мой знакомый генерал, наскоком можно победить только в стычке, но, чтобы выиграть битву, а тем более войну, нужно хорошо знать противника и рассчитывать не на авось, а на предельную мобилизацию всех своих ресурсов…

При езде на перекладных неизбежно наступает момент, когда уже не ты едешь, а тебя везут: дорога диктует свои законы. Я долго ехал по шоссе, напоминающему огромную линейку, брошенную на ровную, как стол, южнотуркменскую степь. За Душаком горизонт вздыбился подступившим хребтом Копетдага и больше уже не выравнивался: горы, подперевшие великую пустыню с юга, на много дней пути скрасили монотонный пейзаж. А за обочинами побежали уже не пески — серая равнина, испещренная пятнами солончаков, поросших красной травой со странным названием «воробьиные глаза».

Едва я добрался до очередного райцентра — Каахки, как сразу же попал в другой газик, принадлежавший председателю колхоза имени Ленина, пожилой медлительной женщине с тяжелым взглядом проницательных глаз — Шекер Оразмухаммедовой. Она родилась и выросла в этих степях. В восемнадцать лет вышла замуж за красивого парня Оразмухаммеда. Была веселая свадьба под томное пение четырехструнного тара и зовущие удары бубна. Но едва отшумели торжества, как началась война. Красавец Оразмухаммед ушел на фронт и не вернулся. И осталась Шекер с единственной дочкой среди многодетных соседских семей. Думала ли она, что придет время, когда все женщины села станут называть ее Шекер-бажы — «сестра» и все невесты будут приходить к ней за советов, как к матери?..