Путешествие в Россию - [6]
Гарнизон Ревеля состоит из трех полков. Солдаты не слишком высоки ростом, но плечисты, крепки, и у них прекрасная выучка. Нам рассказали, что среди них есть много татар, взятых в плен в Крыму. Можете представить себе, милорд, какими глазами я взирал на этих солдат, которые еще на нашей с Вами памяти, можно сказать, увековечили себя в истории. Клейс, английский купец, проживающий здесь, в Ревеле, и сделавшийся нашим антикварием, [83] увидев, что я то и дело останавливаюсь и рассматриваю этих солдат, сказал мне — почти как Вергилий, сопровождающий Данте:
Они не стоят слов: взгляни — и мимо![84]
В Петербурге, мол, мне предстоит увидеть совсем иное воинство.
Нам крайне понравилось и здешнее Адмиралтейство; впрочем, корабли тут не строят, их только ставят в доки и ремонтируют. Возглавляет Адмиралтейство некий мистер Оливер, англичанин, весьма дельный корабельный инженер;[85] так по крайней мере говорят. Он любезно дал нам кое-какие наставления на оставшуюся часть нашего путешествия. Они очень даже нам пригодятся, ибо из тех моряков, что у нас на борту, только один прежде ходил по Балтике — да и этот наш Палинур[86] из-за возраста и постоянных возлияний почти ничего уже не помнит. Между тем в морских картах мы обнаруживаем массу неточностей. Некоторые наставления дал нам и капитан российского фрегата, несущего в Ревеле постоянную сторожевую службу. Это был первый русский военный корабль, мною виденный. Он выглядит нисколько не хуже английского; весьма приятное впечатление производят и мундиры, в которые, на манер солдат, у них одеты все моряки, в точности как в Дании.
Несмотря на присутствие военных кораблей, наличие Адмиралтейства, военного гарнизона, укреплений и пушек, здешний народ благословляет правительство, являясь, возможно, единственным народом, который поступает таким образом. Но, по правде говоря, основания для этого есть. Все привилегии, которые здешний край имел, когда во времена Карла XII перешел в подчинение России[87] не только были ею подтверждены, но соблюдаются и в настоящее время. Да, те ливонские литераты,[88] которые в прошлом отнюдь не сочиняли панегириков русским, теперь должны были бы их воспевать на все лады. Русские здесь, можно сказать, никому не в тягость. Главные свои доходы империя извлекает из земель, называемых «коронными»,[89] — тех, которые в прошлом принадлежали Швеции. Здесь существует самоуправление, и законы те же, что в Любеке, ведь Ревель одно время тоже состоял в Ганзейском союзе.[90] Город до сих пор держит роту собственных солдат, которые по ночам вместе с русскими солдатами обходят улицы дозором. Местные жители едва знают, что Российская империя ведет войну с турками,[91] никакого вклада в эту войну не вносят и насчет государственных дел хранят полное молчание. Тот, кто станет искать, как в Лондоне, в ревельских кафе газеты и политические бюллетени, будет сильно разочарован. Если какие-нибудь новости о войне сюда и приходят, то только через купцов, прибывающих из Гамбурга. Однако, милорд, утверждая, будто этот народ счастлив, я вовсе не хотел бы, чтобы Вы к счастливцам причислили ту часть населения, все остальные превышающую, которая работает на земле и которая еще Вергилием была объявлена счастливой. Крестьяне здесь — рабы, как в Польше и в России. Хозяин продает их, словно скотину. Здесь вовсе не принято говорить: такой-то имеет столько-то дохода; здесь, как и в России, говорят: такой-то владеет столькими-то тысячами крестьян, подразумевая, что помещик получает рубль в год с каждой крестьянской головы. И на самом деле: даже при беглом взгляде на этих людей никому не придет в голову сказать, будто они счастливы. Ужасный вид: «dira illuvies, immissaque barba».[92] Женщины, как только молодость отцветает, теряют женственный облик и как повадками, так и одеждой становятся похожими на пол мужской.
Характеру большей части жителей этой страны отвечает и сам город Ревель. Дома в нем похожи, скорее, на амбары — может быть, оттого, что зерно является основным товаром, производимым в этих краях. Зерна здесь великое изобилие, и оно превосходного качества. За ним сюда приезжают шведы, датчане и голландцы; эти последние взамен привозят помимо всего прочего большие количества соли — иногда даже из Средиземноморья. Много соли потребляет Россия: обычная еда большинства ее жителей, и солдат тоже, — это хлеб и соль. С первого взгляда и не поверишь, что в таком товаре может нуждаться страна, имеющая столько выходов к морю. Правда, соленость моря зависит от теплоты климата, а воды Балтики в сравнении с водами морей итальянских можно было бы назвать почти пресными. В южных частях России, от Каспия до Москвы, и даже на севере, люди довольствуются солью, которая доставляется из Астрахани, но в самые северные области ее из теплых краев привозят иностранцы. Ввозят они и табак, эту американскую причуду, которая в последнее время составляет изрядную долю доходов европейских стран, а вывозят кроме зерна пеньку, лен и древесину.
Самый большой торговый оборот в этих краях совершается в Риге, куда в некоторые годы заходит более двухсот одних только голландских кораблей. Много судов приходит и из Швеции. Эти провинции, Эстляндия и Лифляндия, для шведов всегда были, да и поныне остаются, Сицилией и Египтом.
