Путешествие в Россию - [25]

Штурм обширной укрепленной линии перед Очаковом, защищаемой большим количеством турок, зримо показал, что может сделать солдатская выучка, а взятие самой крепости — чего стоит фортуна. Русские атаковали укрепления трижды: дважды понесли большие потери, а на третий обратили неприятеля в бегство. Крепость же они атаковали с самой неприступной стороны, не проведя должной рекогносцировки, не имея плана крепости, не располагая ни фашинами, ни габионами,[303] ни другими осадными приспособлениями; все было погружено на корабли, а те прибыли только через две недели после сдачи крепости. Причиной же сдачи явилась русская бомба, которая, к счастью для Миниха, влетела прямо в турецкий пороховой погреб; пользуясь беспорядком, возникшим в горящем городе, русские пошли на отчаянный приступ и ворвались в крепость. В плен был взят весь гарнизон во главе с турецким генералом, им командовавшим; утверждают, что все плоды европейской военной науки, преподанной туркам Бонневалем,[304] пошли прахом вместе с гибелью нескольких рот пушкарей, обученных в его школе. При атаке на крепость были ранены Левендаль и Кейт, которые скорее личным примером, нежели голосом воодушевляли русских. Рана Кейта оказалась тяжелой, и в этой войне он больше сражаться не смог. Но первый поправился быстро и продолжил войну — к вящей своей славе.

Некоторое время Миних стоял под Очаковом, защищая его от турецкой армии; та наступала, накапливая под Бендерами[305] все более значительные силы, с которыми собиралась предпринять осаду: уходя на Украину из-за нехватки продовольствия, Миних предвидел, что неприятель тут же обложит крепость. Действительно, едва он показал спину, как там возник турецкий лагерь. Но генерал Штольффен[306] сумел так хорошо организовать оборону крепости, что туркам пришлось осаду снять. Этому немало способствовала и флотилия, оставленная Минихом в устье реки. Во время осуществленных русскими вылазок выявилось очевидное преимущество их пик над турецкими саблями — подобным же образом «фризские лошадки» русских одолевали татарскую кавалерию.

Пока Миних двигался к Очакову, Ласси в том же тридцать седьмом году готовился войти в Крым. Говорят, будто кое-кому в его армии — в том числе и людям значительным — подобное предприятие было не очень-то по душе, и в лагере поднялся ропот, как некогда в лагере Цезаря, задумавшего двинуться против армии Ариовиста. [307] Как и Цезарь, Ласси разрешил всем недовольным уехать — он выписал им пропуска и дал сопровождение до Украины. Тремя днями позже эти люди поняли, что ошиблись, и попросились обратно. Ласси пошел к Азову вдоль края одного из Меотидских лиманов через Малую Татарию, провиантом его снабжала морская флотилия, крейсировавшая вдоль берега под командой Бредаля. По пути к Азову Ласси поддерживал сообщение с тылами через систему укрепленных редутов; на реке Молошинаводи[308] он основал форт, в котором оставил всех имевшихся в войске больных. Хан со своими людьми ждал его за перекопскими линиями, которые татары уже успели восстановить, но ожидание было напрасным. С побережья Татарии в нескольких переходах от перешейка в море выдается нечто вроде мыса, название его — Геничек.[309] Напротив в море тянется длиннейшая коса, начинающаяся от северного берега Керченского полуострова и идущая через весь Арабатский залив. В этом месте есть только одна узкая протока; через нее Меотидские лиманы сообщаются с Гнилым морем,[310] или лагуной, которая идет вдоль перешейка. И вот, чтобы обмануть хана, который поджидал его на Перекопе, Ласси остановился у Геничека. Он навел мост через протоку, отделяющую мыс от перешейка, и благополучно перешел по нему со всем войском. Будучи в двух днях марша от Арабата,[311] он вдруг узнал, что появился крупный отряд татар, защищающий доступ на перешеек. Что можно было предпринять на этом узком клочке суши, разделяющем два моря, на маленькой полоске земли, где небольшому отряду пришлось бы сдерживать целую армию, ибо тут нельзя было развернуть полки и атаковать врага с надеждою его одолеть? Ласси велел промерить лагуну. Обнаружив, что глубина там маленькая и лошадям придется проплыть совсем немного, он приказал из бочек, деревянных частей «фризских лошадок» и прочего, что имелось в войске, соорудить наплавной мост между перешейком и полуостровом. Одновременно между лагуной и морем была прокопана траншея для защиты арьергарда и обоза. Таким вот образом, не имея врага перед собою и обезопасив тыл, он смог в несколько приемов благополучно переправить всю армию. Лошадей, то шлепавших по мелководью, то двигавшихся вплавь, тащили в поводу — мост их выдержать не мог. Татары, узнав, что Ласси уже вступил на землю Крыма, отошли от Арабата и Перекопа, а он, выбрав пути, которыми годом раньше не проходил Миних, захватил и сжег Карайбассар,[312] один из самых богатых городов Татарского ханства, и нанес большой урон всему краю, непрестанно вступая в схватки с татарами, которые, вперемешку с турками, нападали на него то там, то здесь — и тут же исчезали. В конце концов, сделав вид, будто идет на Арабат, Ласси повернул влево и ушёл из Крыма с изрядным количеством добычи и пленников, проследовав по другой косе недалеко от Геничека, называемой Чонгаром,