Путешествие в Россию - [24]

Напротив, граф Миних, вызванный из армии для консультаций, желал только одного — чтобы его имя звучало как можно громче; война придавала ему вес и значение, поэтому-то он всячески высказывался за нее. Он утверждал, что тот, кто дожидается стечения благоприятных обстоятельств, никогда не отважится ни на какую военную операцию; ни к чему ждать у моря погоды — напротив, нынче как раз и предоставляется благоприятный случай. Турецкая империя сейчас в упадке из-за вероломства паши Вавилонского[293] и из-за смут в Египте.[294] Казна ее почти пуста, и страна не сможет воевать без введения огромных поборов, которые ее истощат, а также и настроят население против правительства. Цвет турецкой регулярной армии уже истреблен персами; азиаты же от природы изнежены и с трудом поддаются солдатской муштре. Как бы ни были многочисленны турецкие войска, силы их все равно будут отвлечены немцами, которые уже готовятся к встрече с ними. А ежели немцы надеются на благоприятный исход, то почему бы не надеяться на него и России? Не следует слушать тех, кто необдуманно считает, будто с татарами можно замириться, если силой оружия не заставить турок, от которых татары зависят, заключить мир, почетный для империи. Государям надлежит не спускать оскорблений, дабы никому не пришло в голову, что их можно оскорблять и впредь. При этом следует думать не о том, как ответить на мелкие обиды, нанесенные татарами, а о том, как стереть тяжкий и незабываемый позор Прутского мирного трактата, избавиться от этого кадиумского ярма, навязанного русским.[295] В тот раз империю спасла женщина, и теперь другой женщине, наследнице как державы, так и доблестей царя Петра,[296] в самый раз отомстить за тот давний позор. На гребне успехов минувшего лета она легко могла бы, дав Польше короля и продемонстрировав свои войска на Рейне, воплотить великий план этого русского гения и овладеть наконец Крымом, основной житницей Константинополя. Потом завести флот на Эвксинском море, а если фортуна не отвернется, то — кто знает, не появится ли возможность выставить турок и из Европы, и из столицы империи греков? Греки-то ведь смотрят на русскую царицу как на истинного своего вождя, обращаются к ней душою, призывают ее и лишь одного просят — позволения сражаться под ее знаменами.

Царице пришелся по душе смелый совет Миниха, которому придавали вес успехи в Крыму и Данциге; [297] было решено пойти на дальнейшее сближение с австрийцами и продолжать войну с еще большим рвением.

Однако же и мирные переговоры не прерывались, и пока обсуждали, где именно приличествует созвать конгресс, который потом без всяких результатов состоялся в польском городе Немиров,[298] австрийцы объявились в Боснии, Сербии, Валахии и Молдавии — и туркам была объявлена война. Австрийцы после заключения мира между персами и турками почуяли опасность для Священной Римской империи и, намекая уж не знаю на какие пункты, касающиеся паломничества в Мекку и религии вообще, стали кричать о том, что христианский мир погибнет, если примирятся между собою последователи Омара и Али,[299] ибо тогда магометанство станет единым. Этому же надлежит противиться немедля и всеми силами.

Граф Миних в новом году задумал предпринять военную кампанию серьезнее прошлогодней; такой кампанией явилась осада Очакова,[300] в котором засело двадцать с чем-то тысяч турок, снабженных всем необходимым для обороны. Дабы атаковать крепость со стороны моря и что-то противопоставить галерам (которые турки здесь обыкновенно держат для того, чтобы препятствовать казакам спускаться вниз по реке на маленьких судах и опустошать черноморские берега), на Днепре, берущем начало в России и омывающем земли Украины, был построен невеликий по числу флот. Но поскольку корабли и баркасы строились выше порогов, где вода на большом протяжении стремится к устью реки через огромные камни, пришлось делать эти суда плоскодонными, и в море они большой пользы не принесли.

Куда более внушительным оказался флот, который в этом году снарядили на Дону. Он должен был противостоять турецкому флоту на Черном море и поддерживать действия Ласси, который собирался войти в Крым, чтобы отвлечь татар и содействовать Миниху, штурмовавшему Очаков. В разгар весны Миних двинулся маршем с Украины во главе войска в шестьдесят или семьдесят тысяч человек, за которым тащился огромный обоз провианта и пушек, да две тысячи верблюдов в придачу, навьюченных снаряжением и палатками. Разделившись на три отряда, эта армия прошла по трем мостам через Днепр. Один из мостов находился у Переволочны;[301] именно здесь через Днепр переправился Карл XII, когда после Полтавской битвы искал укрытия в Бендерах. Мост этот был более чем в пятьсот туазов[302] длиной и покоился на ста двадцати восьми лодках. Когда после перехода через Днепр армия соединилась, Миних, насколько то было возможно, ускорил марш, чтобы воспрепятствовать подходу подкрепления, которое как по морю, так и по суше направлял в Очаков везир, ставший лагерем на Дунае. Беспрепятственно перейдя также и Буг, Миних в конце июня вышел к крепости.